Тарзан из племени обезьян

Джек был уверен, что является огромной обузой для лесного человека. Однажды он предложил Тарзану отнести его на берег, где о нем смогут позаботиться товарищи с корабля, но приемыш обезьяны ответил, что этот путь занимает добрых полдня, даже если мчаться напрямик по верхушкам деревьев. Дальний же путь займет дня три-четыре, не меньше… Арно закусил губу и больше не настаивал.

Однако он все упорнее возобновлял попытки вставать и ходить, хотя от слабости едва мог переставлять ноги.

Мяса кабанчика хватило на три дня, после чего Тарзан снова собрался на охоту.

— Если понадоблюсь, позови, — сказал он, вешая на спину колчан. — Я буду поблизости.

— Это ты позови меня, если на тебя, неровен час, нападет пантера! — откликнулся Арно.

Приемыш обезьян улыбнулся и растворился в чаще.

А Джек, стиснув зубы, встал и медленно начал свой обычный путь от дерева, растущего на одном конце маленькой лужайки, к дереву, растущему на другом ее конце. Когда ему наконец удалось одолеть это расстояние, он был вынужден прислониться к стволу, пытаясь крепкими выражениями облегчить боль в едва затянувшихся ранах. Хорошо, что его ученик сейчас его не слышит!

Вдруг шорох за кустами заставил юношу вздрогнуть и замолчать.

Какой-то крупный зверь крался в чаще неподалеку! Арно всмотрелся в колючие заросли и увидел промельк длинного песочно-желтого тела. За непрочной природной живой изгородью бродила львица.

Джек крепче прижался спиной к стволу дерева и почти перестал дышать, но не смог унять громовые удары своего сердца.

Ужаснее всего было сознание собственной беспомощности. Безоружный, слабый, без единой тряпки на теле, кроме повязки на сломанной руке — что он мог противопоставить могучему зверю? Ему оставалось только стоять и надеяться, что львица не почует его и уйдет.

Хищница вдруг издала низкий клокочущий рык, прошлась туда-сюда вдоль кустов и стала осторожно протискиваться сквозь колючки. Львица учуяла поживу.

Арно не сводил широко раскрытых глаз с пробирающегося сквозь кустарник зверя. Вот львица раздраженно рыкнула, ворочаясь в колючих ветвях… Вот вышла из зарослей… И остановилась.

Должно быть, ее смутил необычный вид добычи. С тех пор, как заднюю лапу этой хищницы искалечила неумело поставленная ловушка, Сабор была вынуждена промышлять охотой на самую легкую жертву — человека. Но до сих пор ей приходилось убивать только черных людей, которые при виде нее всегда бросались наутек с пронзительным верещанием. Этот же белый человек стоял неподвижно и молчал.

Львица нерешительно рыкнула и шагнула вперед.

Джек втиснулся спиной в дерево, бессознательно сжимая кулаки — вернее, один кулак. Льва не всегда можно остановить даже выстрелом из крупнокалиберного ружья; надеяться же в схватке с этим зверем на оружие, которым природа наградила человека, было бы полнейшей глупостью! Это было бы глупо, даже если бы обе руки подчинялись ему, а по телу не разливалась знобящая слабость. Но когда жадные глаза львицы уставились на Джека с расстояния двадцати шагов, доводы разума полностью растворились в первобытном ужасе, с которым взирали на подобных хищников наши далекие предки, и Арно приготовился к безнадежной короткой борьбе.

Не шевелясь, он глядел на приближающуюся львицу, чувствуя, как по лбу стекают струйки пота.

Тяжелые мягкие лапы огромной кошки ступали словно не по мягкой траве, а по колючим камням. Львица не сводила подозрительных глаз с добычи, а Джек отчаянно смотрел на огромную кошку, как будто взглядом пытался удержать ее от нападения.

Львица остановилась, рыкнула и начала хлестать хвостом по бокам. С новым протяжным и долгим ревом она припала к земле…

И в ответ на львиный рев сверху раздался пронзительный боевой клич человека-обезьяны.

Тарзан спрыгнул с ветвей между Сабор и Арно за секунду перед тем, как львица бросилась на добычу.

Зверь и человек сшиблись в трех шагах от дерева и с воем сплелись в мелькающий страшный клубок.

Прислонившись к стволу, Арно с ужасом смотрел на разыгравшийся перед ним бой — бой, который еще мгновение назад казался ему таким невероятным! Теперь же это происходило в нескольких шагах от него. Человек-обезьяна дрался, пуская в ход зубы и нож, стискивая мощными руками гибкое тело бешено ревущей львицы. Хромая людоедка, не привыкшая драться с такими невероятно ловкими и быстрыми противниками, явно уступала силе и ярости лесного гиганта… И вот Арно увидел, как человек-обезьяна вонзил нож под лопатку бьющейся в предсмертных судорогах львицы и вскочил.

Поставив ногу на окровавленный бок поверженного врага, победитель возвестил о своем торжестве душераздирающим криком, выгнавшим из листвы стайку птиц.

Джек смотрел на друга так, словно видел его впервые в жизни.

Тарзан убрал нож в ножны, повернулся к Арно, и ярость недавнего боя сменилась в его глазах хмурым неудовольствием.

— Почему ты не позвал меня, когда появилась Сабор? — спросил приемыш обезьяны.

— Я хотел сам… расправиться с ней… — слабо пробормотал Арно. — А ты… испортил мне всю охоту….

Тарзан рассмеялся этой браваде, но ему тут же пришлось броситься вперед, чтобы подхватить падающего человека.