Тарзан из племени обезьян

При виде Джейн Элоиза несказанно обрадовалась — ее родители ушли на цветочную выставку, а она из упрямства осталась дома. Если миссис Стронг назвала ее шляпку «чудовищной», а мистер Стронг поддержал жену — вот пусть они и развлекаются без нее, а она останется дома одна-одинешенька! Во всеуслышанье объявив о своем решении, Элоиза так погорячилась, что даже отпустила прислугу… И теперь вправду сидела одна, отчаянно скучая. Как хорошо, что Джейн пришла ее навестить!

Тут Элоиза пригляделась к подруге и прервала радостную болтовню.

— Что с тобой? У тебя какой-то странный вид! Ты не больна?

Джейн обняла Элоизу за шею и зарыдала.

Пожар начался так, как обычно и начинаются пожары — внезапно и без видимой причины.

Просто кондитерский магазин на первом этаже шестиэтажного здания вдруг наполнился дымом, а когда испуганные люди стали выбегать на улицу, языки пламени уже лизали прилавки.

Раздался громкий крик: «Горим!» мгновенно собравший на улице перед домом быстро густеющую толпу, и вскоре затрезвонил колокол пожарной команды.

К тому моменту, как на огонь были направлены струи брандспойтов, пламя охватило первые три этажа, и собравшиеся перед зданием люди вдруг закричали от ужаса, увидев в окне женщину с ребенком. Прижав сынишку к груди, женщина отчаянно махала другой рукой. Мгновенно к окну была приставлена лестница, и все, затаив дыхание, смотрели, как пожарный помогает бедняжке спуститься; даже очутившись в безопасности на земле, перепуганная мать долго не могла выпустить из рук своего малютку.

Еще двух мужчин удалось снять со второго этажа таким же образом; но огонь все разгорался, и оставалось лишь благодарить бога, что третий, четвертый и пятый этажи занимали конторы, где в этот воскресный день не было людей. Но что будет с семьей, живущей на самом верху?

Вдруг в толпе раздался страшный крик — это мистер и миссис Стронг подошли к своему дому и увидели, что он охвачен огнем.

— Элоиза! Элоиза! — кричала миссис Стронг, вырываясь из рук мужа, который не давал ей приблизиться к охваченному пламенем зданию.

Несколько пожарных выскочили из дверей, неся закутанную в мокрое одеяло девушку; товарищи сразу окатили их водой.

У матери вырвался стон облегчения, когда она увидела, что ее дочь спасена.

— Деточка моя, какое счастье! Мы уж не чаяли увидеть тебя живой!

Несколько минут испуганная девушка плакала в объятьях матери, и вдруг, словно опомнившись, с ужасом посмотрела на пылающий дом.

— О господи, Джейн осталась там, наверху!

— Лестница горит, — кашляя, сказал один из выбежавших из дома пожарных. — А раздвижные дотянутся только до четвертого этажа…

— Но вы не можете бросить ее погибать ужасной смертью!

И, заломив руки, Элоиза отчаянно крикнула:

— Джейн! Джейн!

Ей ответил рычащий крик, и перед ней вдруг очутился высокий широкоплечий молодой человек: он только что выскочил из остановившегося на площади автомобиля и легко прорвался сквозь густую толпу.

— Вы говорите о Джейн Портер?! — крикнул он, и страшное выражение его лица напугало Элоизу еще сильней, чем только что пережитое испытание. — Где она?!

— Она осталась в моей комнате на шестом этаже, — пролепетала девушка и заплакала: — О, Джейн, Джейн!

Гигант повернулся и в два прыжка исчез в дверях дома, из которых валили клубы черного дыма. Следом за ним в дом нырнул светловолосый юноша, проскользнув между пытавшихся остановить его пожарных.

Полицейские стали оттеснять толпу на площадь.

Излив свои горести подруге, Джейн Портер впала в оцепенение. Элоиза пыталась ее ободрить, но напрасно; тогда, обняв бедняжку, она вместе с ней заплакала над ее разбитой жизнью и обманутыми надеждами.

Элоиза Стронг была наперсницей Джейн и знала тайну ее любви. Она понимала, что чувствует ее несчастная подруга, лишенная малейшей надежды быть с тем, кого любит. Девушки не раз обсуждали возможность возвращения Джейн на африканское побережье, и Элоиза в глубине души питала легкую зависть к удивительному романтическому любовному приключению дочки профессора Портера.

Но теперь со всеми надеждами и мечтами Джейн было покончено; сегодня вечером она станет миссис Канлер, а завтра муж увезет ее не в дикую Африку, а в Париж… При мысли об этом Джейн чувствовала себя так, как будто опять была заперта в тесной хижине, а к ней подкрадывалась голодная кровожадная львица.

Наконец, выплакавшись всласть, Элоиза вытерла глаза и сказала, что негоже сидеть здесь и горевать, как будто скоро настанет конец света. Лучше пойти в парк, или на цветочную выставку, или еще куда-нибудь — лишь бы Джейн хоть немного развеялась и развеселилась!

Джейн знала, что ничто никогда больше не сможет ее развеселить, но, чтобы не обижать подругу, в конце концов уступила ее настойчивым просьбам.

— Хорошо, — устало сказала она. — Пойдем. Но сначала я приведу себя в порядок…

Элоиза, уже успевшая припудрить носик и причесать волосы, спорхнула со стула.

— Тогда я подожду тебя внизу! Ах, поскорей бы вернуться в наш загородный дом! И зачем только папа затащил нас на эту верхотуру, скоро я получу сердечную болезнь от ежедневной беготни вверх и вниз по лестнице…