Тарзан неукротимый

Берта Кирчер не была трусихой, кем угодно, только не трусихой; но когда вокруг нее стала сгущаться темнота, она не могла выбросить из головы мысли о тех ужасах, которые подстерегают ее в ночных джунглях до тех пор, пока восходящее солнце не развеет кромешный мрак. До наступления темноты ей удалось отыскать среди густого кустарника небольшую лужайку. В центре росло несколько деревьев. Здесь Берта Кирчер решила устроить ночевку. Трава была высокая и густая. Девушка стреножила лошадь и устроила себе постель. Вокруг деревьев она собрала много сухих сучьев для хорошего костра. Когда стемнело, она развела огонь, достала из седельного вьюка еду и флягу с водой. Берта Кирчер позволила себе сделать всего один глоток, экономя живительную влагу на экстренный случай. Сердце ее наполнилось жалостью к бедной лошади, которой воды не досталось, и не мудрено – ведь даже немецкие шпионки могут иметь доброе сердце, а эта была очень молода и сентиментальна.

Вокруг стоял непроглядный мрак – ни луны, ни звезд, а свет от костра лишь подчеркивал темноту, выхватывая из темени небольшой пятачок травы да пару ближайших деревьев, на коре которых плясали отблески огня. Но уже в трех шагах от пламени не было видно ни зги. Ночь опустила свой черный занавес, за которым готовились к выходу будущие участники лесной драмы.

Джунгли дышали зловещим спокойствием. Где-то вдали слышались слабые отголоски пушечной пальбы, но в какой именно стороне, Берта Кирчер определить не могла. Она лихорадочно напрягала слух, пока нервы ее не оказались на грани срыва, но так и не сумела установить направления звуков. А ведь это было для нее так важно, поскольку тогда она знала бы, в какую сторону ей идти утром.

Утро! Доживет ли она вообще до утра? Берта Кирчер тут же взяла себя в руки и расправила плечи. Прочь ненужные мысли, до добра они не доведут… Девушка перенесла седло к костру и принялась рвать длинную траву, тихонько напевая бодрую мелодию. Затем покрыла охапку травы одеялом, а сама укрылась тяжелой шинелью, спасаясь от ночной прохлады и сырости.

Берта Кирчер приготовилась бодрствовать всю ночь и для удобства привалилась спиной к седлу. Первый час прошел относительно тихо. Лишь изредка доносился приглушенный грохот орудий да похрустывала травой проголодавшаяся лошадь. Вдруг в ночи раздался жуткий рев льва. Девушка вскочила, подняла с земли винтовку и, хотя зверь находился примерно в миле, почувствовала, что вся дрожит.

Жуткие звуки повторялись снова и снова. Зверь явно приближался. Знать бы, откуда он появится и появится ли вообще. Вряд ли он почуял ее запах с такого расстояния, как маловероятно и то, что лев увидел сквозь густые джунгли ее маленький костер.

Следующий час девушка провела, сжавшись в комочек и неотрывно вглядываясь в темноту, подступавшую к огню. За все это время зверь не издал ни звука, но ей казалось, что он уже подкрался и вот-вот набросится на нее. Берта Кирчер то и дело вскакивала, с ужасом оглядываясь по сторонам. Из-за расшалившихся нервов ей постоянно мерещился шорох крадущегося льва. Она держала винтовку наготове и дрожала всем телом.

Вдруг лошадь вскинула голову и забеспокоилась. Девушка вскрикнула от испуга. Лошадь приблизилась к хозяйке, насколько позволяла привязь, и завертелась с чутко поднятыми ушами. Ничего однако не последовало.

Миновал еще час, проведенный в тревожном ожидании. Лошадь часто поднимала голову, подолгу всматриваясь в темноту. Девушка время от времени ворошила золу и подбрасывала хворост, пока наконец не почувствовала, что ее охватывает дремота. Все тяжелей становились веки, но спать она не осмеливалась. Борясь со сном, она поднялась, походила взад-вперед, подбросила дров в костер, подошла к лошади, погладила животное по морде и вернулась на свое место.

Облокотившись на седло, она заставила себя думать о завтрашних делах и не заметила, как заснула. Когда же проснулась, то с радостью обнаружила, что солнце стоит высоко, а кошмарная ночь с ее выматывающими страхами отошла в прошлое.

Берта Кирчер с трудом верила своему счастью. Хотя костер и погас, она и лошадь были живы, а дикий хищник исчез. А больше всего она радовалась тому, что ушли тучи и сияло солнце, указывая дорогу на восток. Она наспех позавтракала, запив еду глотком воды. Затем оседлала лошадь, вскочила в седло и почувствовала себя в безопасности, словно добралась до Вильгельмсталя.

Оптимизм девушки заметно поубавился бы, знай она, что из-за кустов за каждым ее движением наблюдает пара глаз.

Девушка со спокойной душой поехала через поляну к кустам, не ведая о том, что там залег страшный враг со сверкающими желтовато-зелеными глазами. Длинный рыжевато-коричневый хвост его, вытянутый в трубу, нервно подрагивал, огромные мягкие лапы приготовились к мощному прыжку. И как только лошадь поравнялась с кустом, лев Нума прыгнул в воздух, повиснув на крупе коня. Тот от страшного удара рухнул на бок, а вместе с ним на земле оказалась и девушка, которая не успела вынуть ноги из стремян и левая нога ее оказалась придавленной телом лошади.