Тарзан. Том 5

— Да, она в лагере, но ей не нужны дамы для услуг. У нее есть четверо мужчин, которые делают для нее все необходимое.

— Я знаю. Она мне рассказывала. И тем не менее, я думаю, она будет рада видеть рядом женщину.

После недолгого молчания Сарина спросила:

— Как ты думаешь, мне разрешат остаться?

— Если Кэрри захочет, то, конечно, разрешат. И мы будем рады вам.

Их разговор был прерван появлением сменщика. Это был один из голландских партизан. Увидев Сарину, он очень удивился и спросил что-то по-голландски.

Розетти не понял.

— Что он говорит? — спросил он Сарину.

— Он спрашивает про меня, что за женщина и откуда взялась,— разъяснила Сарина.

— А ты по-голландски понимаешь? — удивился Шримп. 

— Да, конечно.

— Тогда скажи ему, чтобы захватил твое оружие, когда пойдет в лагерь. Мне будет несподручно и его тащить, и тебя охранять.

Сарина улыбнулась и перевела. Голландец кивнул головой в знак согласия.

— Ну, пойдем,— сказал сержант Сарине.

Он повел ее в лагерь, и сразу же направился туда, где на носилках под густым раскидистым деревом лежал

Джерри. Кэрри неотлучно находилась рядом с ним. Подойдя, Шримп отрапортовал:

— Сержант Розетти докладывает, что задержана пленница, сэр.

Кэрри узнала Сарину и вскочила на ноги.

— Сарина! — воскликнула она.— Что вы здесь делаете?

— Я пришла, чтобы быть подле вас, мисс. Попросите их, пусть позволят мне остаться,— Сарина говорила по-голландски, Кэрри перевела ее слова Джерри.

— Ну, что касается меня, то пусть остается, если вы, Кэрри, этого хотите,— ответил Джерри.— Но решать должен ван Принс. Он командир. Сержант, отведите вашу пленницу к командиру и доложите ему обо всем.

Не признававший никакого авторитета, кроме капитана Лукаса, Шримп недовольно крякнул, но ослушаться не посмел.

— Идем, сестренка,— позвал он Сарину, мотнув куда-то в сторону дулом винтовки.

— Хорошо, братец,— насмешливо ответила она.— Только не держи свой штык так близко от моей спины. Не ровен час, случится что-нибудь. Я знаю, ты хороший солдат, но зачем же так усердствовать?

Кэрри взглянула на Сарину с изумлением. В первый раз та говорила при ней по-английски.

— О кей, дорогая,— согласился Розетти,— но не вздумай даже пытаться бежать.

— Пойду с вами,— решительно заявила Кэрри.— Если я поручусь за Сарину, то ван Принс разрешит ей остаться с нами.

Капитан ван Принс внимательно выслушал все, что сообщили ему обе женщины. Потом спросил Сарину:

— Почему вы присоединились к бандитам и оставались в шайке так долго?

— Выбор был невелик. Либо они либо японцы. С самого начала я хотела бросить шайку и найти партизан. Но вот только теперь представилась возможность.

— Раз мисс ван дер Меер за вас ручается и капитан Лукас не возражает, можете оставаться,— разрешил ван Принс.

— Ну, и все в порядке,— резюмировала Кэрри.

Розетти больше не нужно было охранять пленницу, но он отправился вместе с Кэрри и Сариной туда, где лежал Джерри; и оставался вместе с женщинами даже после того, как Джерри заверил его в своем хорошем самочувствии.

Неподалеку Бубнович чистил и смазывал слою винтовку. Он ждал, что Шримп подойдет к нему и расскажет, что за женщину он привел из леса. Но тот сидел сиднем рядом с Джерри. Бубновичу ничего не оставалось, как самому присоединиться к компании у постели капитана. Что он и сделал. Сарина как раз рассказывала о своем знакомстве с сержантом Розетти. Делала она это с таким милым юмором, что все покатывались со смеху, и первый — Шримп, сияющими глазами поедавший рассказчицу.

— Где вы так хорошо научились английскому языку? — спросила Кэрри.

— В католической миссии в Джальбертсе. Мой отец всегда брал нас с матерью во все морские путешествия. И я почти всю ж(|знь, исключая два года миссионерской школы, провела на борту его шхуны. Когда с отцом случилась неприятность, мне исполнилось двадцать девять. Вот тогда и пришлось расстаться с морем.

Мать моя умерла, когда я была еще девочкой. Отец не расставался со мной. Он. наверное, был дурным человеком, но нас с матерью любил. Мы плавали по южным морям, но примерно раз в два года возвращались в Джаль-бертс. Все остальное время торговали на островах с пиратами и убийцами.

Отец хотел, чтобы я получила образование, и когда мне исполнилось двенадцать, оставил меня в школе католической миссии. От отца я научилась голландскому. Я думаю, он был неплохо образован — у него на шхуне была хорошо подобранная библиотека. Я частенько видела его с книгой. Но что он был за человек, откуда родом — я так и не знаю, о своем прошлом он не распространялся. Все звали его Большим Джоном. Он научил меня навигации. С четырнадцати лет я уже была его первым помощником. Это, конечно, неподходящая работа для девушки, тем более, команда подбиралась из таких головорезов, что пробы ставить было некуда. С отцом никто приличный плавать не хотел.

Я немного знаю японский и китайский — у нас были матросами японцы и китайцы. Да и вообще экипаж состоял из всех национальностей, какие есть на свете.