Тарзан. Том 5

Утро застало «иностранный легион» в открытом море. Вокруг, куда ни глянь — только круглый котел плещущей воды, серой и неприветливой. Ветер за ночь изрядно посвежел и поднял высокие волны. Сержанта Розетти укачало.

— Держись, Шримп,— успокаивал его Бубнович.— Нам недолго осталось — до Автралии всего месяц — другой ходу, потерпи немного.

— Проклятье! — стонал Розетти, свешиваясь за борт.

— Очень скоро все прекратится, Тони, ты привыкнешь и перестанешь страдать,— обнадеживала Шримпа Сарина.

— Даже некоторых адмиралов трепала морская болезнь, когда они оказывались впервые в плавании,— подбадривал бедолагу Тарзан.

— Я не хочу быть адмиралом. Я привык к воздушному океану, а этот мне ни к чему,— буркнул Шримп и снова склонился над бортом.

— Бедный, бедный Тони,— жалостливо вздохнула Сарина.

Долгие дни медленно сменяли один другой. Ветер дул теперь все время. Начался юго-восточный пассат. Счастье пока не изменяло отважной горстке людей. Их суденышко неслось в нужном направлении, и продолжаться это могло еще долго: пассат — ветер постоянный, может зарядить этих дней на десять кряду. Путешественники благополучно миновали острова Киллинга, не встретив по пути ни одного вражеского корабля.

Бубнович время от времени подтрунивал над бедолагой Розетти, чьи страдания, вопреки предсказаниям Сарины и Тарзана, все-таки полностью не прекращались. Бубнович не был бессердечным чудовищем, просто другого способа поразвлечься в пустынном море не было.

— Только подумай, Шримп, как расширили твой горизонт путешествия,— начал он среди всеобщего приступа тоски по земле.— Соображаешь, что они тебе дали? Впервые по достоинству ты смог оценить британца. Но и это еще не все — ты сподобился полюбить женщину, а самое главное — ты научился правильному английскому языку — и произношению, и лексике, и всему такому — благодаря Сарине.

— Но за последнее время что-то мой кругозор никак не расширился,— горестно огляделся Шримп.— Уже неделю одна вода вокруг — выть хочется с тоски. Дорого бы я дал, чтобы сейчас увидеть что-нибудь другое, кроме этой проклятой воды.

— Дымок на горизонте! — закричал вахтенный Джерри Лукас.

Все впились взглядом в далекую точку.

— Ну, ты, Шримп, и везучий — это должно быть, корабль. Нам надо бы поскорее смываться,— сказал Бубнович.

Лодка сделала поворот и поплыла в северо-западном направлении. Казалось, время замедлило ход, и лодка застыла в вязком киселе воды. Черная точка на горизонте, напротив, угрожающе увеличивалась в размерах.

— Это похоже на кошмарный сон,— жаловалась Кэрри.— Снится, что кто-то страшный преследует тебя, ты стремишься изо всех сил удрать подальше, а ноги словно ватные, шагу не могут ступить. Так и тут. Ветер, как на зло, совсем утих.

Как будто бы сочувствуя девушке, сильный порыв надул паруса, и скорость суденышка заметно возросла.

Но неизвестный корабль продолжал приближаться.

— Смотрите, нас заметили. Он меняет курс,— крикнул Тарзан.— Направляется прямехонько к нам. Теперь я вижу его флаги — это японец.

— Ну почему я не ходил в церковь, как того хотела моя мама,— вздохнул Дэвис.— Мог бы там научиться хорошим молитвам. Да что уж теперь — не наверстаешь. Но если молиться я умею плохо, то стреляю я замечательно.

Он поднял свою винтовку и вложил обойму в магазин.

— Мы все стреляет неплохо,— сказал Джерри,— но не сможем же мы ружейными выстрелами потопить корабль.

— Это просто торговое судно,— заметил Тарзан.

У него, вероятно, лишь двадцатимиллиметровое противовоздушное орудие и крупнокалиберные пулеметы.

— По сравнению с ним мы и новее с голыми руками, — усмехнулся Бубнович.

— Дальнобойность японских винтовок, где-то около тысячи ярдов,— сказал Джерри. Мы сумеем прикончить нескольких японцев прежде, чем они расправятся с нами. Если только, конечно, вы хотите драться,— спохватился он.— Как поступим? Сдадимся в плен или будем сражаться и погибнем? Что решим?

— Драться будем,— коротко и мрачно заявил Розетти.

— Обдумайте все хорошенько,— предостерег Джерри.— Если начнем стрельбу, то неминуемо погибнем.

— Я не намерен позволить этим желтым дьяволам снова бить меня,— сказал Бубнович.— Если остальные не желают драться, то и я тогда не буду, но живым я им не сдамся.

— Я тоже,— сказала Кэрри.— Джерри, а ты как? — спросила она.

— Я дерусь! — он взглянул на Тарзана.

Тарзан лишь улыбнулся в ответ.

Джерри повторил вопрос:

— Никто не хочет сдаваться? Я правильно понял? Будем сражаться? Кто-нибудь хочет возразить?

Ответом было общее молчание.

— Тогда возьмите винтовки и зарядите их. Я только хочу сказать в заключение, что мне очень приятно было познакомиться со всеми вами.

Между тем японское судно быстро приближалось. Ветер совсем ослаб, потратив всю силу на последний порыв, и парус лодчонки повис, как тряпка.

— Нам долгое время необыкновенно везло,— сказал Тэк ван дер Бос.— Согласно закону вероятностей, должен был настать тот час, когда счастье отвернется. Вот он и настает.