Тарзан. Том 6

Неожиданно шейх убрал улыбку. По его сигналу четыре дюжих бедуина набросились на американца, повалили на землю, вырвали из рук оружие, а двое других схватили принцессу.

Через несколько секунд Блейк лежал уже связанный. Арабы стали совещаться. Кто-то посоветовал перерезать ему горло, однако Ибн Яд воспротивился, мотивируя свое несогласие тем, что они находятся в долине, где у пленника полно друзей, и на тот случай, если кто-либо из бедуинов попадет в руки врага, будет лучше иметь Блейка живым.

Блейк перемежал угрозы мольбами и посулами, но все его старания добиться освобождения Гвинальды пропали даром. Фахд лишь злорадно хохотал и плевал ему под ноги.

Судя по всему, бедуины были настроены воинственно, ибо один из них подошел к Блейку с острым кинжалом в руке и устремил взгляд на Ибн Яда в ожидании приказа.

Увидев это, Гвинальда вырвалась и кинулась к Блейку, загородив его своим телом, словно щитом.

— Не убивай его! — закричала она. — Возьми мою жизнь, если ты жаждешь христианской крови, но только пощади его!

— Они не понимают тебя, Гвинальда, — сказал Блейк. — Возможно, меня и убьют, но это не имеет значения. Ты должна вырваться из их рук.

— О, они не имеют права убивать тебя! Они не посмеют! Сможешь ли ты когда-нибудь простить мне те жестокие слова? Я говорила их нарочно, чтобы сделать тебе больно. Когда Малуд рассказал, что ты обо мне говорил, я была вне себя от обиды, хотела отомстить. Прощаешь?

— Простить? Да благословит тебя всевышний! Я прощу тебя даже если ты убила бы человека! Но что тебе сказал Малуд?

— Так, пустое. А те твои слова я давно простила. Повтори лучше, что ты сказал, когда я прикалывала ленту к твоей кольчуге, и тогда мы будем квиты.

— Что сказал Малуд? — допытывался Блейк.

— Якобы ты хвалился, что завоюешь меня, а потом растопчешь мою любовь, — прошептала она.

— Мерзавец! Неужели ты поверила ему, Гвинальда?

— Повтори то, о чем я прошу, и тогда я буду точно знать, что он солгал, — настаивала принцесса.

— Я люблю тебя, Гвинальда! — громко сказал Блейк. Арабы рывком подняли Гвинальду на ноги и оттащили в сторону. Среди бедуинов продолжались споры об участи Блейка.

— Ради аллаха! — воскликнул наконец шейх. — Бросим неверного здесь, и, если он подохнет, никто не скажет, что его убили бедуины.

Затем он продолжал:

— Абд-Эль-Азиз! Возьмешь людей и отправишься через долину во второй город. Вперед! Я немного провожу тебя, и мы поговорим с глазу на глаз, без этого неверного, который, возможно, понимает по-нашему больше, чем того бы хотелось.

Бедуины стали уходить на юг. В порыве отчаяния Гвинальда попыталась вырваться из рук похитителей, но безуспешно. С болью в сердце Блейк проводил взглядом девушку, бьющуюся в руках арабов. До последнего момента он видел ее родное лицо, обращенное к нему, и когда негодяи исчезли среди деревьев, из мрака ночи до него долетели три слова, которые значили для него больше, чем все слова в мире вместе взятые:

— Я люблю тебя!

Отойдя от Блейка на достаточное расстояние, бедуины остановились.

— Здесь я покину тебя, Абд-Эль-Азиз, — сказал Ибн Яд. — Иди разведай, много ли в городе сокровищ и, если они надежно охраняются, ничего не предпринимай, а возвращайся в лагерь по ту сторону гор, где мы оставили женщин и детей. Если же окажется, что мы сменили место стоянки, то оставим опознавательные знаки, по ним и найдешь нас. Я же постараюсь как можно скорее выбраться из долины с добытыми сокровищами и с женщиной, которая представляет не меньшую ценность. Иди, Абд-Эль-Азиз, и да хранит тебя аллах!

Ибн Яд повернулся и пошел на север. Выбраться из долины тем же путем, каким пришел, шейх не осмеливался, поскольку промелькнувшая вдали в облаке пыли большая группа всадников наверняка уже вернулась в разграбленный город. Поэтому он решил попытаться перейти крутые горы западнее города Сеполькро, обогнув замок и его защитников по широкой дуге.

Когда вдали затихли шаги бедуинов, Блейк завертелся, пытаясь освободиться от пут, но ремни из верблюжьей кожи не поддавались.

Обессилев, Блейк затих. Как безмолвен и мрачен, этот темный Лес Леопардов!

Блейк прислушался, ожидая в любую секунду услышать мягкую поступь подкрадывающейся к нему большой кошки.

На небе из-за далеких гор поднялся круглый красный диск луны, которая с высоты видела Гвинальду, как видела и его.

Блейк прошептал луне послание для принцессы.

Американец был впервые влюблен, и, вспоминая три заветных слова, что Гвинальда крикнула ему, когда ее насильно уводили, он забывал о путах и леопардах.

Но что это? Среди неясных ночных теней Блейку почудилось некое движение. Да, там явно кто-то был. Секундой позже он услышал мягкие, крадущиеся шаги и шорох листьев. Похоже, леопард!

Блейк затаился. Боковым зрением он вдруг различил на соседнем дереве смутные контуры живого существа. Неужели еще один?