Тарзан в Пеллюсидаре

— Тогда мы разделимся после сна, — сказал фон Хорст.

— Да, — ответил Фраг. — Надеюсь, что мы вскоре встретимся, и я убью тебя.

— Если в твой толстый череп западет какая-нибудь мысль, ты от нее ни за что не откажешься, — заметил фон Хорст с улыбкой.

— Мы поищем место для сна, — заявил бастианин. — В этой скале могут быть пещеры.

Вскоре они нашли подходящую нишу в скале, где могла бы поместиться дюжина мужчин.

— Сначала спи ты, Ла-джа, — сказал фон Хорст, — а я покараулю.

— Я не хочу спать, — ответила она. — Спи ты.

Я после посплю.

Фон Хорст растянулся на голом камне; может быть, пещерный медведь был бы доволен такой постелью, но не европеец, привыкший к благам цивилизации. Однако вскоре сон сковал его, и он заснул, несмотря на жесткое ложе.

Когда он проснулся, он почувствовал, что спал очень долго, так хорошо он отдохнул. Он потянулся перед тем, как повернуться к Ла-джа и посмотреть, не проснулись ли остальные. Когда же он повернулся, то увидел, что никого нет.

Он вышел на выступ перед пещерой и оглядел равнину. Никого не было видно. Сначала он подумал, что Ла-джа сбежала от него, но тут ему пришла в голову мысль, что Фраг и Скраф похитили ее. Злость и обида на нарушившего свое слово вождя бастиан нахлынули на него, но потом он подумал: в конце концов, разве Фраг нарушил свою клятву? Он обещал только не убивать, но не обещал не похищать!

Глава XII «Укротители мамонтов»

Простиравшаяся от подножья скалы равнина заросла травой высотой по колено. Стоя на скале, фон Хорст увидел протоптанную в траве тропу, уходившую влево. В этом направлении собирались идти Фраг и Скраф, чтобы вернуться в Басти, не проходя через Лес смерти.

В направлении Ло-гара никаких следов видно не было.

Фон Хорст пожалел, что не знает, сколько он спал, чтобы вычислить, как давно ушли похитители; он уже не сомневался, что бастиане похитили Ла-джа. Вряд ли она добровольно пошла с ними обратно в Басти. Сверху след был виден очень четко, но когда он спустился со скалы, искать тропу стало труднее, он находил ее по примятой траве. В некоторых местах трава успела распрямиться. Это означало, что похитители и девушка прошли здесь достаточно давно.

У подножия скалы виднелись следы борьбы. Трава была смята на значительной площади. Можно было представить себе, что здесь происходило. Ла-джа пыталась вырваться из рук бастиан и устроила приличную драку, но в конце концов ее скрутили и унесли. Он стоял и смотрел на этот нечеткий след, который вел в неизвестность. Должен ли он идти по нему? А для чего? Было мало шансов, что он сможет их догнать; а когда они достигнут Басти, девушку уже не спасти.

Зачем ему рисковать жизнью ради ее спасения, если такая попытка обречена на провал? Он ей не нравился.

Она даже и не пыталась это скрыть. И если он спасет ее, то только для того, чтобы быть убитым ее соплеменниками? Он подумал о Газе, который крушил людей голыми руками.

Если он пойдет в противоположном направлении, он может найти след Дангара. Мысли о Дангаре и об ожидающем его в Сари теплом приеме, взбодрили его. Ему нужен был товарищ; он хотел снова почувствовать тепло руки друга, увидеть светлую дружескую улыбку. Он устал от неопределенности, враждебности и ненависти.

Вздохнув, он повернулся и… пошел влево по неясному следу. Где-то там впереди была маленькая фигурка с золотыми волосами, возможно, его злой рок.

— Интересно, почему я делаю это, — сказал он вполголоса, пожал плечами и двинулся в неизвестность.

Помня уроки Дангара и используя собственный опыт, он шел так, чтобы рядом всегда было какое-нибудь убежище на случай появления угрозы, — будь то встреча с огромным пещерным львом, могучим тарагом или какой-нибудь давно забытой во внешнем мире рептилией.

По пути он находил места, где спали Фраг, Скраф и Ла-джа, и тоже спал здесь. Питался он яйцами птиц и рептилий, фруктами, росшими на деревьях и кустарниках вдоль пути, и различными съедобными кореньями, которые он научился распознавать у Дангара и Ла-джа. Он изготовил себе новый лук со стрелами и копье, чтобы не тратить драгоценные пули.

Он старался наверстать упущенное время, двигаясь, пока не падал от усталости. Часто между двумя своими снами он проходил одно-два места их сна; и это свидетельство того, что он нагонял их, согревало и подгоняло его, хотя иногда эта погоня казалась ему абсолютно бессмысленной. Громадный лес казался бесконечным, но в конце концов он оборвался у подножия скалистых холмов. Теперь ему стало труднее идти по следу, так как земля больше не была покрыта зеленым ковром, а была сухой и каменистой.