Тарзан в Пеллюсидаре

В момент броска медведь находился всего в нескольких футах от человека-обезьяны, поэтому последний, не дожидаясь результата, повернулся и бросился бежать назад по тропе. Разъяренный зверь устремился за ним. Тарзан был уверен, что на узкой тропе он с легкостью обгонит любого преследователя. В его родных джунглях лишь Ара-молния могла соперничать в быстроте с Тарзаном из племени обезьян.

Существовала, правда, вероятность, что навстречу ему могла попасться медведица, но эта вероятность была настолько мала, что Тарзан решил даже не принимать ее во внимание. А пока он был доволен, что сумел нанести своему противнику опасные раны, несомненно сказавшиеся на его скорости и поворотливости, раны, которые, в конце концов, либо прикончат медведя, либо заставят его отказаться от погони.

Однако запасы жизненной энергии в огромном теле зверя казались неистощимыми, он как-будто не ведал усталости. Тарзан и сам не устал, но ему всегда было неприятно убегать, да и медведь ему уже надоел. Он начал на бегу посматривать по сторонам, ища какой-нибудь способ отделаться от непрошеного попутчика. Особенное внимание он уделял нависающим над тропой скалам и вскоре обнаружил то, что искал, — узкий гранитный выступ, торчащий из скалы примерно в двадцати пяти футах над тропой. Остальное было делом техники. Несколько раз взмахнув веревочной петлей у себя над головой, Тарзан с первой попытки сумел набросить ее на выступ. Медведь еще только показался в отдалении из-за поворота. Пока он, рыча и сопя, приближался, Тарзан с ловкостью мартышки Ману взобрался по веревке и оказался в недосягаемости от своего врага.

Глава X Здесь пройдет только настоящий мужчина

Не надо было быть Шерлоком Холмсом, чтобы не сообразить — Джана сильно рассердилась. Джейсон, конечно, догадался о причинах внезапного гнева. Правда, он полагал, что раздражение девушки вызвано обычным женским непониманием ситуации. Неужели она могла всерьез вообразить, что ее прелести могли покорить его сердце? Но именно в этом Джейсон Гридли глубоко заблуждался. Он судил о поведении Джаны с позиции своих собственных, большей частью воображаемых, познаний в женской психологии. Он знал, что она прекрасна, и знал, что ей это тоже известно. Она не раз рассказывала ему о десятках молодых людей Зорама, стремившихся добиться ее руки и сердца. Да и он сам избавил ее от одного из «женихов», носившегося вслед за ней по чужим горам, ежесекундно рискуя собственной жизнью. Таким образом, не было ничего удивительного в том, что Джана весьма высоко оценивала собственную привлекательность и верила, что ни один мужчина не сможет перед ней устоять. Джейсон только одного не понимал: почему, собственно, она так разозлилась, когда он не поддался на ее кокетство? Ведь им было очень хорошо вдвоем! Он не мог припомнить, было ли ему когда-нибудь так же хорошо в обществе особы противоположного пола, да еще в течение столь продолжительного периода. Он искренне горевал, что их отношения оказались омрачены этой нелепой ссорой и, недолго думая, решил не обращать внимания на ее злость и продолжать идти вместе с ней, пока она не успокоится и не придет в себя. Да и что еще мог он сделать? Не мог же он позволить Джане одной пробираться в свой Зорам, когда вокруг столько опасностей. Нехорошо, конечно, с ее стороны обзывать его джалоком, — самое страшное оскорбление в Пеллюсидаре, — но он готов был забыть об этом, надеясь, что со временем она раскается и попросит прощения.

Решив, как вести себя в дальнейшем, Джейсон Гридли последовал за девушкой. Не успев сделать и дюжими шагов, он был остановлен ее странным поведением. Джана выхватила из-за пояса свой каменный нож и повернулась к нему, как разъяренная тигрица.

— Я же сказала, чтобы ты шел своей дорогой! — воскликнула она. — Я не желаю тебя больше видеть!

Если ты пойдешь за мной, я тебя убью!

— Но я не могу отпустить тебя одну, Джана, — тихо сказал Джейсон.

— Красный Цветок Зорама не нуждается в помощи таких, как ты, — гордо заявила девушка.

— Но мы же были такими хорошими друзьями! — умоляюще проговорил Джейсон. — Позволь мне и дальше сопровождать тебя. Я же не виноват, что я не… - он запнулся и замолчал.

— А мне наплевать, любишь ты меня или нет, — высокомерно сказала Джана. — Я тебя ненавижу. И ненавижу за то, что твои глаза лгут. Когда лгут уста, мы, женщины, не обижаемся, потому что знаем — язык мужчины умеет лгать. Но если лгут глаза, значит лжет и сердце. А такой человек насквозь фальшив. Ты потерял мое доверие, и мне не нужна твоя помощь и дружба Мне вообще больше ничего от тебя не нужно. Убирайся!

— Ну как ты не можешь понять, Джана…

— Это ты должен понять, — оборвала его девушка, — что я тебя убью, если только ты осмелишься пойти за мной.

— Тогда тебе придется меня убить, — упрямо заявил Джейсон, — потому что я в любом случае пойду за тобой. Я не могу оставить тебя одну независимо от того, ненавидишь ты меня или нет.