Тарзанариум Архимеда

   Жора снова развел руками. Заводной человечек, да и только!

   -Я думаю, что скоро. Другие времена - другие заботы. Нам о будущем думать надо, а не в прошлом ковыряться. "Нам", это означает и вам. Сколько времени вы следы Барбикена искали?

   Симон немного замялся и потому его опередил Хастон:

   -Вовка, тебе сколько лет?

   Тот выставил вперед маленькую ладонь с растопыренными пальцами:

   -Пять.

   -Ну, вот... Столько и искали.

   -Эх, товарищи прагматики, - грустно улыбнулся Жора, - это сколько же денег можно было заработать...

   -Так ведь тут другое, - снова загорячился Симон, но Кондратюк перебил его.

   -То же самое. То, про что я говорил. Механическое ощущение времени гораздо беднее человеческого. В последнем оси системы координат замещаются ее содержимым. Это уже другое измерение. Ведь сколько событий произошло с вами за это время! Сколько вы испытали! Сколько узнали, в конце концов! И нашли нечто большее, чем искали...

   -Нашли б мы, если бы Элен фамилию мужа изменила, - буркнул Симон, а Хастон замахал руками:

   -Друзья, друзья, давайте немного отвлечемся. Элен слегка задерживается, а мой организм, - он любовно провел рукой по, бугристому от мышц, животу, - требует не разговоров о времени, а его физического наполнения. Давайте пока по шашлычку, а? - жалобно попросил он и клацнул своими белоснежными зубами. - Испытаем. Может, мясо плохо вымочено.

   -Вы оскорбляете меня, Ник, в моих самых лучших чувствах, - засмеялся Кондратюк. - Однако, я и сам от самого Джанкоя ничего не ел. Как насчет "черного доктора", Симон?

   -Черный доктор неотделим от черного американца, - заулыбался и тот. - И поэтому Ник назначается начальником камбуза, а Володька - его главным помощником. Мы с Жорой, так и быть, на подхвате останемся.

   Впрочем, когда над скалами разнесся аромат жареного мяса, на подхвате оказались все. На подхвате "такой смакоты!", как выразился Вовка, за обе щеки уплетающий горячий шашлык. И легкий желтовато-солнечный ветерок шевелил курчавые волосы Симона, и тело Ника было невесомым от выпитого вина, и голубой горизонт умиротворенно колыхался в такт стихам, которые читал Жора, размахивая шампуром:

   -С Перчема задувает. Пеленой

   играет сельдь и горизонт разорван,

   и бредит морем юное вино,

   хмелеющее ожиданьем шторма... *

   Разомлевший Ник улыбнулся во все свои тридцать два:

   -Что за странное настроение, Жора? Разве может эта пастораль, - он обвел руками окружающий пейзаж, - таить в себе безумие и бредить штормом?

   -И что скрывается за кулисами спектакля? - выдохнул и себе Симон, переворачиваясь на живот.

   Кондратюк внимательно взглянул на них. И только сейчас стало заметно, какие у него, по-еврейски грустные, глаза.

   -Извините, Ник, - внезапно прервав чтение стихов, тихо спросил он, - Лена согласилась?

   Хастон переглянулся с Арданьяном и произнес:

   -Окончательный ответ она обещала дать сегодня. Но мы, на всякий случай, уже все уладили в посольстве.

   -И еще, тоже - на всякий случай, задействовали один дополнительный вариант, - добавил Симон и в свою очередь спросил: - А вы, Жора? Что решили вы?

   Тот отвел глаза:

   -Вовка, иди физиономию сполосни. А то на чертенка стал похож. Мама придет - не узнает.

   -А вот и узнает! Потому что вы большие, а я маленький.

   -Умный ты очень. А ну-ка, быстренько себя в порядок приведи.

   Вовка было насупился, но Хастон взял его за руку, потащив к воде, и вскоре от кромки берега раздался заливистый детский смех, перемежаемый хриплым хохотом Ника.

   -Я решил, - тихо произнес Кондратюк, наблюдая за веселящейся парочкой, - несмотря на мои генеалогические корни, недавнее прошлое и определенную опасность, остаться все-таки в этой стране. Я верю в нее, Симон. Я верю в себя. Я актер этой труппы. Лена же пусть решает сама, - закончил он совсем уже тихо.

   -И вы ничего ей не посоветуете?.. Даже несмотря на свою любовь к ней?

   Кондратюк отвернулся.

   -Вы чересчур проницательны, Симон.

   -Пообщавшись с вами двумя целую неделю, я понял то, для чего особой проницательности совершенно не нужно. Особенно для констатации любви неразделенной.

   Разговор принимал неприятный для Кондратюка оборот. И поэтому, он встал, стряхнув с колен налипший песок, и произнес, так и не взглянув на Арданьяна:

   -Пойду, искупнусь. Жарко что-то...

   Солнце, приближавшееся к зениту, действительно пекло уже в полную силу. Симон, прищурив глаза, наблюдал за тем, как Жора, на ходу потрепав Вовку по мокрым волосам, с ходу бросился в воду и начал кромсать волны отточенными движениями загорелых рук. Плавал он отлично. Торпеда поджарого тела пошла по дуге и вскоре скрылась за одинокой скалой, под которой они разложили одеяло. Солнечные лучи падали прямо на него и Арданьян решил, что диспозицию необходимо изменить. Лена задерживалась уже довольно прилично. Даже странно.

   -Вовка! Ник! - послышалось из-за скалы. - Идите-ка сюда. Смотрите, какой краб здоровенный.