Таш любит Толстого

На обед продаются сэндвичи по пять долларов, но для вегетарианцев ничего нет. Я покупаю в автомате батончик с мюсли, сухофрукты, чипсы с соусом барбекю и апельсиновую фанту, утаскиваю свою добычу в комнату и устраиваю себе пир горой прямо на монументальной кровати. Настоящий профессионал сейчас вовсю налаживал бы связи, что бы это ни значило. Но сейчас мне впервые в жизни не хочется быть профессионалом.

Я достаю телефон. Не знаю, почему я жду сообщений от Джек и Пола, если мы все еще в ссоре. Единственное новое сообщение от Джорджа:

«Пойдём на награждение вместе, хорошо? Выйдем около половины седьмого».

Не думала, что однажды буду рада приодеться и пойти куда-нибудь в компании Джорджа Коннора, но у меня прямо на душе теплеет. Действительно, пойти вдвоём — хорошая идея. До сих пор я и не задумывалась, как неловко будет идти одной.

Вот только еще вчера я была уверена, что пойду с Фомом. Хороший из меня предсказатель.

Я отвечаю Джорджу: «Вообще-то хорошая идея».

Перечитываю, стираю «вообще-то» и ставлю большую букву в слове «хорошая».

* * *

Мы встречаемся у лифтов.

Пока мы спускаемся, он рассматривает моё сапфировое вечернее платье и произносит:

— Здорово выглядишь.

Я стараюсь не замечать его удивленного тона.

— Ты тоже, Константин Дмитриевич Левин! — Складываю указательные пальцы пистолетиками и направляю их в сторону его чёрного костюма и галстука.

Когда мы выходим из лифта, вспоминаю эпопею с селфи, хватаю Джорджа за рукав и тащу к чистому участку стены.

— Надо увековечить это событие, пока бешеные фанатки не порвали тебя на части! — заявляю я, вытягивая вперёд руку с телефоном.

Я делаю пару снимков и остаюсь довольна:

— Теперь у меня есть доказательство, что я была знакома с тобой до того, как…

— И у меня, — без единой нотки сарказма отвечает Джордж.

Со вчерашнего дня «Зал С», он же «Туба», сильно преобразился. Исчезли столы, а стулья расставили рядами перед сценой. Свет приглушен, а из динамиков над головой льется поп-музыка. Стоящий у дверей билетер проверяет наши билеты и приглашает занять свободные места. Мы находим два стула в дальней части пятого ряда.

У нас еще есть время, так что я выхожу в уборную. И замечаю в коридоре Фома. Он громко говорит что-то Крису Марано из съемочной группы Тейлор Мирс и замечает меня как раз в тот момент, когда, кажется, добирается до кульминации своей речи. Он на секунду замолкает, и я отчего-то боюсь, что сейчас он извинится перед Крисом и подойдёт ко мне. Чтобы попросить прощения или сказать какую-нибудь гадость в духе: «О, глядите-ка, кто пошел на награждение один!»

Но это жизнь, а не плохой фильм, так что Фом переводит взгляд обратно на Криса и продолжает говорить с ещё большим воодушевлением. И я понимаю, что это конец. После стольких месяцев переписки обо всем на свете, заигрываний, неизвестности и невозможных надежд.

В роскошном женском туалете я достаю телефон и стираю все сообщения от Фома Козера. Я уже собираюсь убрать телефон обратно, но тут приходит сообщение от мамы.

Сначала просто слова: «Знакомься — младенец».

Через несколько секунд приходит фотография.

Результаты УЗИ.

Ничего не разобрать. Серьёзно. Комок на экране ничем не напоминает человека. Мама с папой, конечно, показали бы мне, где головка, носик, ручки. Но даже они не знают, какого ребёнок пола. Они решили не выяснять это до его рождения.

Приходит третье сообщение: «Прости, что так долго! Сама знаешь, как у меня с техникой. Пришлось Клавдию попросить. (:»

И еще: «Пусть сегодня все будет хорошо! Мы так тобой гордимся!»

Пока я пишу ответ, приходит:

«Только что узнала новости о Харлоу. Дорогая, мне так жаль!»

Я замираю.

Какие еще новости о Харлоу?

Рак.

Слово прорезает моё сознание и пускает мороз по коже.

У мистера Харлоу рецидив. Что еще это может быть? Но ни Джек, ни Пол ничего мне не говорили!

Еще бы. Мы же не разговариваем.

Я сползаю на диван в уборной — смогу ли встать обратно? — и звоню маме.

— Таша? — мама снимает трубку после первого гудка; у неё встревоженный голос. — Разве ты не на награждении?

— Нет… То есть я там, но… Мама, что случилось у Харлоу?

— Я… думала, ты знаешь. Джек тебе не сказала?

— Нет. Мам, скажи мне, что случилось!

Мама долго молчит, а я сижу и плачу.

— Пришли результаты анализов от онколога, — наконец слышу я. — У него рецидив. Раковые клетки разрастаются. Все… все очень плохо, дорогая.

Слёзы льются ручьем. Я делаю вид, что не замечаю встревоженных взглядов снующих мимо женщин.

— Таша?

— Мам, мне надо идти, — шепчу я.

Вешаю трубку и зажмуриваюсь. Сквозь стену доносится припев Firework Кэти Перри и приглушённый мужской голос. Церемония началась. Я снова и снова вытираю слёзы.