Ташкент - Москва книга вторая, Халхин-Гол до и после, часть первая (СИ)

- Все нормально, товарищ Сталин. Емкость с люфой загорелась только после того как она была изрешечена автоматными очередями и развалилась на части, а бензин пролился на пол. Емкость же без пористого заполнителя взорвалась практически сразу, как только зажигательные пули попали в пространство, где была смесь воздуха и паров бензина. А после этого мы дружно тушили пожар, который чуть не спалил тир. Хорошо, что вы подсказали, взять с собой огнетушители. Вы нас защитите от товарища коменданта? Он предупредил, чтобы ноги ни кого из нас не было больше в тире, и что он будет жаловаться товарищу Сталину.

- Кому он будет жаловаться?

- Вам, товарищ Сталин.- Ворошилов дал понять, что ничего не мог поделать с принципиальным комендантом.

- Вот что, Клим, надо будет выписать ему премию в размере оклада за активное участие в разработке новых средств защиты самолетов. – И уже обращаясь ко всем, - вы меня разорите со своими экспериментами.

- Что будем делать дальше? - это уже Сталин обратился к Чкалову.

- Надо будет материалы опыта передать в НИИ ВВС, пусть они тщательно проведут опыты еще раз, уже с движущимся воздушным потоком, а потом внедрять в самолеты, если решение будет положительным, в чем я почти не сомневаюсь.

- А как это с движущимся воздушным потоком, не в аэродинамическую трубу совать горящий самолет, или расстреливать его в ней? – Сталин хотел до тонкости выяснить, как будет осуществляться процесс проверки.

- Есть много способов создать воздушный поток, кроме аэродинамической трубы, вот например, как предложил товарищ Левицкий – поставить один самолет за другим и включить его двигатель. НИИ ВВС разберутся. Надо только привезти килограмм двести люфы из Ташкента.

- А откуда взять материалы опыта?

- Товарищ Нуритдинов заснял все на свой телефон. Можно показать весь фильм, а можно нарезать интересные кадры и распечатать их как фотографии опыта.

- Покажите.

- Да, можно нарезать интересные кадры. - Сказал Сталин после просмотра. – Особенно как маршал бегает с огнетушителем. Товарищ маршал, приведи себя в порядок, Клим, а то ты перепачкан как черт и сияешь, как мальчишка, и пойдем, наверное, не будем мешать товарищам, готовить материалы для передачи в НИИ ВВС. Да и у нас дела найдутся.

И руководители СССР ушли, оставив сотрудников института готовить очередные материалы для передачи соответствующим службам.

Ворошилов уехал в наркомат выполнять поручение Сталина по составлению списков репрессированных командиров РККА. Сталин хотел сверить общий список со списком потомков, где должно быть указано, как проявил себя тот или иной командир в войне и только после этого сделать выводы. Вождь у себя в кабинете, попросил соединить его с Лаврентием Берией. Осведомившись у наркома о его занятости, Сталин пригласил Берию к себе. Дожидаясь Берии, он еще раз просмотрел на ноутбуке (уже его ноутбуке) материалы по ЦКБ-29. Это конструкторское бюро было создано в недрах НКВД из арестованных специалистов наркомата авиационной промышленности и не только, и под формальным руководством командиров НКВД, занималось разработкой авиационной техники. По материалам потомков получалось, что почти все сидевшие в этой «спецтюрьме» стали выдающимися деятелями науки и техники в своих отраслях. С этим надо что-то делать. Так за размышлениями над тем, что делать со сложившейся ситуацией и не только в авиационной промышленности, но и в других областях экономики и военного строительства, Сталин дождался прихода наркома внутренних дел. Берия вошел, поздоровался и стал ждать, когда вождь обратит на него внимание. Сталин ответил на приветствие своего наркома по-грузински, тем самым давая понять, что разговор будет серьезным и не предназначенным для кого-либо, кроме Лаврентия. Берия сел напротив Сталина, повинуясь жесту генерального секретаря. Сталин изложил ему свои раздумья по поводу непорядка, творящегося в стране, а именно волны доносов, захлестнувшей, буквально, все области жизни советского государства. Он привел примеры из материалов, предоставленных потомками. Начиная с репрессированных военных, ученых, работников авиационной промышленности, и других областей народного хозяйства. Из средства повышения бдительности ответственных и сознательных граждан первого в мире социалистического государства, донос превратился в орудие сведения счетов и получения личной выгоды. Лаврентий Павлович согласился с выводами Сталина и даже привел пример того, что стукачество стало, чуть ли не национальной чертой некоторой части советского общества. И в качестве примера того, что эти люди стучали не только в условиях социалистической действительности, привел, как пример, рассказ Владимира Ивановича о том, что во время войны в их реальности, немцы оккупировали какой то городок на территории Советского Союза, и почти полгода тайная полиция немцев не могла работать, так как вынуждена была разбираться с тысячами доносов советских людей друг на друга.