Ташкент - Москва книга вторая, Халхин-Гол до и после, часть первая (СИ)

Сразу после обеда в ИТРовской столовой «Красного пролетария», кстати, бесплатного, как в 70-е годы говорили, за счёт месткома, вкусного и сытного, Ахмеров и Левицкий сели в «Эмку» закреплённую за институтом и поехали домой – в кремль. Тем более, сегодня должен был закончить свою методичку с рекомендациями специалист по автобронетанковой технике, выпускник академии механизации и моторизации Красной Армии майор Троицкий. Товарищ Ворошилов, тоже был в курсе окончания работ по бронетанковой технике и хотел по возможности присутствовать при обсуждении доклада товарища Троицкого. Руководителем темы был Карапетян.

Войдя в корпус института, Ахмеров и Левицкий были встречены Гарником Камоевичем, который начал с вопроса, обедали ли Фарид Алимжанович и Владимир Иванович, и получив утвердительный ответ, сказал:

- Вот и хорошо, потому, что звонил Ворошилов, предупредил, что едет к нам и с минуты на минуту будет здесь. Обедать некогда.

Действительно, едва успев раздеться и занять свои рабочие места, они услышали команду «Смирно» и в комнату вошёл Климент Ефремович. Да не один. С ним вошёл крепкий, не высокого роста военный с петлицами генерала армии, бритой под Котовского, блестящей головой, волевым лицом с крепкой нижней челюстью и ямкой на подбородке. На груди генерала армии сверкал, среди прочих наград, орден Ленина. Это был начальник АБТУ Красной Армии Дмитрий Григорьевич Павлов. И никаких усов а-ля Адик, как любили изображать Павлова в фильмах позднего СССР.

- Прежде чем вы начнёте обсуждение методических рекомендаций по организации бронетанковых войск до середины 1941-го года, товарищ Ахмеров, прошу принять к сведению то, что товарищ Павлов знает о том кто вы, зачем вы здесь собраны и, в общих чертах, знает о событиях начала войны у вас, и о своей судьбе в вашей реальности.

Товарищ Сталин продолжает доверять генералу армии Павлову и согласен с решением наркомата обороны оставить его на посту начальника АБТУ РККА.

- Есть, товарищ маршал Советского Союза. Тогда начнём сразу с обзора вражеской техники, которая примет участие в нападении на СССР. Прошу вас, товарищ майор. – Ахмеров предоставил слово Троицкому и тот, скорректировав ход доклада, начал своё выступление. Он изложил состояние дел в танковых войсках вермахта, подчеркнув, что к началу польской кампании в немецких частях преобладали лёгкие танки. Например, к началу Польской кампании немцы смогли произвести всего 150 Panzer III и 210 Panzer IV. Ещё было 100 Panzer 38(t) чехословацких. И того чуть больше четырёхсот пятидесяти средних танков (или условно средних, как чешский танк) из общей массы в 2000. Тем не менее, хорошая организация процесса ведения боевых действий, налаженная связь и общее численное превосходство (особенно на важных участках) позволили немцам, при относительно небольших потерях, решить задачу разгрома основных вооружённых сил Польши в короткий срок. Германия учла уроки польской кампании во время войны во Франции в 1940 году, бронетанковые войска её были серьёзно модернизированы. Это касалось и увеличения толщины лобовой (в основном) брони уже выпущенных танков и разработка более соответствующих условиям противотанковой обороны современных армий, новых модифицированных машин. Постепенно немцы пришли к выводу, что помимо развития ПТО пехотных частей (в немецкой пехотной дивизии по штату было 80 противотанковых пушек калибром 37 миллиметров), использование полевых и зенитных пушек для решения задач противотанковой обороны, на роль главной противотанковой силы выходит танк. Это подтвердилось в начальный период войны такими примерами, как танковое сражение под Дубно. Там во встречном танковом сражении сошлось больше единиц техники с обеих сторон, чем в боях под Курском в 1943 году. И несмотря на численное превосходство в танках у Красной Армии, разгром был страшный.

Ворошилов, уже знакомый с материалами методички, спокойно отреагировал на слова Троицкого. А вот Павлов, знавший о своей судьбе, но ещё не сформировавший для себя цельной картины первоначального этапа войны и своей роли, как начальника бронетанковых войск Красной Армии, в катастрофе, пытался возмущаться. Как минимум, на его лице читалась вся гамма чувств от «что вы тут несёте» до «вы, подлецы, за это ответите», и если бы не присутствие наркома обороны… Во всяком случае, Дмитрий Григорьевич, был готов к решительным действиям.