Тасмин

— Моя мать кое-что нашла здесь. Нечто странное. Чего не должно быть. Магия, настолько сильная, что с ее помощью можно изменить свою судьбу. Она многое исправила. Внесла по мелочи тут и там. И думала, что станет бессмертной. Но я кое-что дописала на последней странице. Пока он спал. Пока его тело принадлежало мне. Я перевернула исписанный лист и напечатала на другой стороне свою историю. Всего лишь несколько абзацев. Я…я…придумала…я создала…я вообразила… Нет. Ты, Даутцен. Ты. Ты просто мечта. Одинокая девочка собрала все слова, которые знала о дружбе. И вот. Мы вместе. На берегу океана.

— Ты говоришь какую-то ерунду.

— Сейчас ты меня не поймешь. Может быть позже. Если останешься.

Даутцен вертит головой:

— Этот дом, пляж. Океан. Все чужое. Я должна увидеть отца. Он плачет. Я знаю. Верни меня, Тасмин. Верни. Я сделаю все, что прикажешь. Хочешь принесу молоко и печенье?

— Нет.

— Мне здесь одиноко. Я умерла. Ты меня воскресила. Но я все равно, как в гробу. Или на небе. Или где-то еще, где человеку не место. Верни меня. Я не могу остаться с тобой.

Тасмин молчит.

Волны танцуют свои бесконечные танцы. Погода портится. Набегает ветер. Он швыряет в Даутцен песок.

— Хорошо.

Тасмин шагает к дому.

Она не обернулась ни разу, чтобы проверить идет ли Даутцен за нею.

Это обидно.

И страшно.

5

Все неприятности происходят потому, что могут произойти.

Они случаются. И все тут. Не о чем думать.

Но Даутцен не верит в судьбу. Она еще молода. Никакого фатализма и покорности в ней нет и никогда не было, а потому она не испытывает страх, когда видит незнакомого мужчину на кухне.

— Вкусное молочко, — говорит он и ставит кружку на стол.

Незнакомец похож на змею. Он шипит.

ВКУ-СССССССССССССС-НОЕ

МОЛО-ЧЧЧЧЧЧЧЧЧЧЩЩЩЩЩЩЩ-КОХХХ

Даутцен хочет смеяться. Такого выговора она никогда не слышала. Но замечает, какое бледное лицо у Тасмин. Ведьма сжимает ладонь постаревшей руки в кулак.

На кухне пахнет дерьмом.

Что-то жужжит.

— Я должен извиниться, Ваше Высочество, у меня нет привычки вламываться в дом без приглашения, — незнакомец делает глоток молока, — но ваш брат нетерпелив и слишком жесток.

— Я всего лишь дочка барона. И у меня никогда не было брата, — пожимает плечами Даутцен. Она пытается быть приветливой, но кривит губы.

Запах дерьма невыносим.

Нет.

Это что-то другое. Больше похоже на вонь из ямы с помоями.

Мужчина улыбается. Он словно читает ее мысли.

Если бы Даутцен вспомнила слово, то сказала бы, что к ним в дом пришел почтальон. Синяя форма. Сумка с газетами и письмами. Фуражка со значком на голове. Вот только эмблема там странная. Мерзкая. Она ее уже видела. Это лицо.

Почтальон смотрит на Тасмин.

— Прикажи своей белобрысой шлюхе заткнуться.

Пауза. Примерно пара секунд.

Потом Даутцен взрывается:

— Да как ты смеешь? Я НЕ ШЛЮХА! Насрал здесь и пьешь молоко!

Тасмин берет ладонь девочки в свою руку. Сила проходит между пальцами. Она течет. Переходит от одного тела к другому. Смешивается. Меняется. И остается.

Теперь Даутцен видит.

В кухне тысячи трупных мух. Они облепили окно, стены, потолок, мебель и люстру. Жирные, сине-зеленые твари. Они словно вылиты из металла. Короткие усики щупают воздух. Передние лапки трутся друг о друга в предчувствии новой порции дерьма и мяса. Сетки-глаза раздуваются, как мыльные пузыри и вновь возвращаются к нормальным размерам.

Почтальон.

Это гнилец.

Мертвая плоть сползает с костей. Куски мышц падают на пол. И лезут обратно, поднимаясь по ножкам стула, по крышке стола. Они заползают на лицо и грудь незнакомца. Скользкие черви словно гвозди крепят мясо к скелету. Огромные миазы на теле почтальона источают черную жижу, от которой идет вонь. Она распространяется по всей кухне.

Даутцен прикрывает рот рукой, чтобы сдержать крик и тошноту.

— Вижу твоя потаскушка наконец-то прозрела.

— Убирайся.

— Нет. Все не может закончится просто. Сначала я трахну тебя в задницу, а затем заставлю белобрысую мне отсосать.

Что-то белое и вязкое вытекает у него между ног. Сочится из полусгнившего члена. И стекает по штанам, капля за каплей падет на пол.

ВКУ-СССССССССССССС-НОЕ

МОЛО-ЧЧЧЧЧЧЧЧЧЧЩЩЩЩЩЩЩ-КОХХХ

Тварь за столом улыбается и смеется. Зубы нижней челюсти выпадают на стол. Почтальон собирает их и закидывает в рот, как конфеты. Они клацают и шелестят, когда он говорит:

— Где голова?

Даутцен чуть не валится с ног. Только рука Тасмин не дает ей грохнуться на пол. Теперь девочка вспомнила. Лицо без носа и рта. Тот, кто убил ее в Затонувшем лесу. Он тоже спрашивал о голове.

— Куда ты ее спрятала?

Тасмин молчит.

Она смотрит на входную дверь.

— Ты не сможешь сбежать. Я сожру твои ноги раньше, чем сделаешь шаг. Мухи могут летать очень быстро.

— Когда здесь все закончится, передай Бледному мое слово.

— Какое?

— Исмат!

Черный кот входит на кухню.

Он намного больше, чем раньше. Зверь едва пролазит в проем двери. Он трется головой о бедро Даутцен и медленно идет к незнакомцу. Шерсть стоит дыбом. Когти скребут пол и оставляют борозды на дереве. Зеленые глаза горят адским огнем.

— Кис-кис-кис, — говорит почтальон.