Тать на ваши головы

А вот это уже плохо. Нет, отвратительно. Довести до того, чтобы всплеск был зафиксирован?! Это кому жить надоело?

– Кто? – обронил тяжело.

– Не могу знать, – побелел посыльный.

– Так узнай! – рявкнул он.

Откинулся на спинку стула, прикрыл глаза, собираясь с мыслями, и схватил переговорный кристалл.

Через пару часов он знал, что никто из магов соответствующего уровня в серой зоне сегодня не находился, и это была отвратительная новость.

Еще через час у него был доклад и двое трясущихся свидетелей, из которых буквально пинками удалось выбить сведения.

– Девчонка, – пожевал губу Шольц, – и старуха.

Но последняя – местная. Живет где-то за городом, в районе старого тракта. Где именно, позарившиеся на магиню не знали. Сама же девчонка была скрытной: магию не афишировала, отреагировала только на принуждение, однако ударила так, что дом частично развалился. Занятно.

Он покрутил в руках карандаш, прикидывая, что написать в докладе. Вряд ли девчонка здесь случайно, маг не станет жить в трущобах. Значит, шпионка. Еще это странное нападение на князя… Укладывается в картинку. Девчонку надо брать.

– Собирай отряд, – приказал он помощнику, – подбери тройку крепких магов. Выдвигаемся на рассвете.

Старуха ушла, даже есть не стала, оставив меня в растрепанных чувствах. Тревога кислотой разъедала душу, а собственное поведение казалось верхом дурости.

– Не могла отшить так, чтобы не привлечь внимания? – шипела себе под нос.

И не служило оправданием то, что не знала языка. Надо было сказаться больной, дурой, полоумной.

Мало ли способов отвадить от себя мужчину?

Того, кто хочет на тебе заработать?

Мало.

Больная – вылечат. Дура – не разговоры вести станут. Полоумная… сложнее, но подход и к такой найти можно. Непросто остановить человека, которому при взгляде на тебя слышится звон монет.

Черт!

Еще и эта непонятная сила, которая реагирует на эмоции. Самый большой вопрос: что мне со всем этим делать? Понятно, что если попробую выжить в одиночку, нарвусь на второго Чиполлино и меня тупо используют или, еще хуже, попытаются забрать мои странные способности. Могут же здесь быть энергетические вампиры? Почему бы и нет. Еще и этот камень в нагрузку…

Решено – от бабули ни ногой.

Я металась под мостом, больше мешая, чем помогая. Детвора сосредоточенно и хладнокровно собирала вещи, явно делая это не в первый раз. Откуда-то взялись объемные мешки, куда укладывались одежда, посуда.

Детское спокойствие подействовало точно ушат холодной воды. Запретила себе паниковать и начала помогать собираться, но прислушиваться, не раздастся ли сигнал тревоги, не перестала.

Бабуля вернулась через пару часов, когда стемнело, а мы были готовы бежать. Окинула нас полным недовольства взглядом, пожевала губу, почесала кончик носа и шагнула к тюкам. Выбрала самые большие. Я попыталась отобрать, все-таки возраст, но меня отпихнули, прошипев что-то уничижительное. Мне явно не простили полет воздушным шариком над крышами… Оставшиеся пожитки подхватили мы с ребятами и караваном контрабандистов поползли вдоль ручья.

Трущобы сменились настоящими домами – мы вошли в город. Улицы тут были вымощены камнем, лавки, закрытые ставнями в такой час, чередовались с заборами и разнообразными домами: каменными, деревянными, попадались даже двухэтажные. Но главное – воздух! Едва заметная вонь мешалась с запахами еды, цветов и свежестью опускающейся на город ночи. Некоторые улицы были освещены фонарями, но таких мы избегали, передвигаясь темными закоулками. Шли, скрываясь аки тати в нощи. Еще и с мешками на спине.

Временами бабуля замирала, прислушиваясь к чему-то. В эти моменты я тоже останавливалась, но слышала лишь испуганный стук собственного сердца. Все же татем быть весьма нервозатратно.

Наконец бабуля толкнула незаметную калитку, и мы ввалились в чей-то двор. Вспыхнул фонарь, и, подслеповато щурясь, к нам вышла пожилая пара. Старик почти сразу ушел обратно, а старуха повела нас вглубь двора. Завела в пристройку, проговорила какие-то наставления и ушла, оставив фонарь.

Я медленно, отмечая про себя подробности, огляделась. Комната была одна, но большая, еще и с окном. В углу стояла металлическая печка, рядом притулился стол, который обступили рассохшиеся табуретки, на полу у стены свалены тюфяки, на стене прибита пара полок, а справа от двери гвозди вместо вешалок. И все же это был дом. Сухой, теплый и даже уютный.

Опустила тюки на пол, неверяще посмотрела на бабулю, всхлипнула:

– Тыгдлар! – Ощутила, как защипало глаза, а в груди сдавило.

Мне позволили себя обнять, но почти тут же оттолкнули, пробормотав что-то язвительное. Однако я успела заметить, как заблестели глаза у бабули, моей любимой бабули. А ведь могла бросить или сдать властям, но не стала. Кажется, в этом мире у меня появилась первая точка опоры.

Но откуда у Тыгдлар деньги на съем?