Татаро-монгольское иго. Кто кого завоевывал

Рис. 240. Увеличенный фрагмент креста с глаголической надписью в пражском соборе Святого Витта

Рис. 241. Старая русская глаголическая азбука. Взято из [797], с. 310

На кресте написано:

ИСКОНИ Б(Ђ) СЛОВО И СЛОВО Б(Ђ) У БОГА И БОГЪ Б(Ђ) СЛОВО.

Заменяя ЯТЬ на Е, получаем:

ИСКОНИ БЕ СЛОВО И СЛОВО БЕ У БОГА И БОГ БЕ СЛОВО.

Это — начало Евангелия от Иоанна на церковно-славянском языке. Таким образом, в КАТОЛИЧЕСКОМ соборе в Праге мы видим ЦЕРКОВНО-СЛАВЯНСКУЮ православную надпись. В то же время, нам внушают, что Прага всегда была католическим городом, а собор Святого Витта всегда был чисто католическим. В котором все надписи должны были быть — если следовать скалигеровской версии истории — исключительно на ЛАТИНСКОМ языке.

С точки же зрения нашей реконструкции церковно-славянские надписи в католических соборах Западной Европы совершенно не удивительны. До XVII века таких надписей, вероятно, было очень много. Как мы видим, некоторые из них уцелели даже до сих пор.

5. В XVII веке русский язык был все еще широко распространен в Карелии и Финляндии Надгробная речь на похоронах шведского короля в 1697 году была еще на русском языке

Оказывается, в Карелии и Финляндии «русский язык был довольно распространен во время шведского владычества: КОРОЛЬ УЧРЕДИЛ ДАЖЕ В СТОКГОЛЬМЕ РУССКУЮ ТИПОГРАФИЮ, с целью печатать и распространять между православными жителями Карелии и Ингерманландии лютеранские духовные книги частью в русском переводе, а частью НА ФИНСКОМ ЯЗЫКЕ, НО ВСЕ ЖЕ НАПЕЧАТАННЫЕ СЛАВЯНСКИМИ БУКВАМИ, как более известными православному населению. Позднее шведское правительство приняло НАСИЛЬСТВЕННЫЕ МЕРЫ ПРОТИВ ПРАВОСЛАВИЯ и эти насильственные меры произвели между православным народонаселением Ингерманландии сильное неудовольствие, особенно племя „вод“ оказало большое сопротивление, и многие обратились с жалобами к русскому правительству которое, путем дипломатических сношений, потребовало соблюдения условий мирного договора… По словам летописцев, в XVI веке в Вотской и Ижорской земле МНОГИЕ ДЕРЖАЛИСЬ КРЕПКО ЯЗЫЧЕСТВА» [711:1], с. 8.

«В 1799 году, при истоке Невы, найден был сосуд с серебряными монетами АРАБСКИМИ (так сегодня думают историки — Авт.). В 1809 году, на берегу Ладожского озера рыбак открыл в земле ЦЕЛУЮ БОЧКУ СЕРЕБРЯНЫХ КУФИЧЕСКИХ МОНЕТ, весом в несколько пудов… Клад этот, к сожалению, перешел в плавильные горшки» [711:1], с. 4–5. Как мы уже отмечали, название КУФИЧЕСКИЙ, вероятно, является вариантом произношения русского слова КУПЕЧЕСКИЙ, от слова КУПИТЬ. Звуки П и Ф часто переходили друг в друга.

Обратимся теперь, к официальным шведским документам XVII века. Нас ждет там много интересного.

В 1697 году умирает шведский король Карл XI. Его торжественно отпевают и 24 ноября 1697 года хоронят в городе Стокгольме, столице Швеции, Естественно, была подготовлена и соответствующая событию надгробная речь. Речь была зачитана над телом усопшего короля официальным придворным церемониймейстером при стечении большого количества людей и всего шведского двора. Ее «автором был шведский языковед и собиратель книг Юхан Габриэль Спарвенфельд (1655–1727), три года проживавший в Москве. Спарвенфельд держал свою „Placzewnuju recz“ („Плачевную речь“ — Авт.) в связи с похоронами Карла XI в Стокгольме 24 ноября 1697 г. В то время Спарвенфельд был ПРИДВОРНЫМ ЦЕРЕМОНИЙМЕЙСТЕРОМ» [618:0], с. 68.

Запись русского названия речи латинскими буквами — «Placzewnuju recz» — лишь при очень беглом взгляде способна скрыть то поразительное обстоятельство, что речь написана по-русски. Причем, не только название, но и ВСЯ НАДГРОБНАЯ РЕЧЬ НАД ТЕЛОМ ШВЕДСКОГО КОРОЛЯ БЫЛА НАПИСАНА И ПРОЧИТАНА ПО-РУССКИ. Сегодня, в рамках скалигеровской версии истории, этот факт выглядит дико и неправдоподобно. Ведь нас уверяют, будто «ничего русского» в заметных масштабах за пределами России не было. А уж тем более в Швеции, с которой Россия часто воевала. Согласно внушенным нам представлениям, Швеция для русских всегда была иностранным государством со своей собственной культурой и историей, своим собственным исконным шведским языком и т. п. «Ничего русского», а тем более НА ВЫСШЕМ ГОСУДАРСТВЕННОМ УРОВНЕ, в Швеции «конечно же, не было, и быть не могло». Однако, как неожиданно выясняется, подлинная картина даже еще в XVII веке была СОВЕРШЕННО ДРУГОЙ.