Татары и русские в едином строю

В декабре 1371 г. московская рать вторглась в рязанские пределы. До нас дошел текст московского летописца, издевавшегося над князем Олегом: «Toe же зимы передь Рожествомъ Христовымъ бысть побоище на Скорнищеве съ Рязаньци. Князь великш Дмитреи Ивановичу събравъ воя многи и пославъ рать на князя Олега Рязанскаго, а воеводу съ ними отпусти Дмитрея Михаиловичя Волынскаго. Князь же Олегь Рязанский, събравъ воя многы, и изыде ратью противу ихъ. Рязанци же, сурови суще, другъ къ другу рекоша: "Не емлите съ собою доспеховъ, ни щитовъ, ни копья, ниже коего иного оружiа, но токмо емлите съ собою едины ужища кождо васъ, имже взяти начнете Москвичь, понеже суть слабы и страшливи и не крепци". Наши же Божiею помощио укрепляющеся смирешемъ и въздыханiемъ, уповаша на Бога крепкаго въ бранехъ, иже не въ силе, но въ правде даеть победу и одолеше. И сретошася Рязанци, и бысть имъ бои на Скорнищеве. И поможе Богъ князю великому Дмитрею Ивановичю и его воемъ, и одолеша, а князь Олегь едва убежалъ… И седе тогда на княженш великомъ Рязанскомъ князь Володимеръ Пронскыи».

Во время его княжения в Рязани произошло некое народное возмущение, связанное со сбором дани. Судя по всему, рязанцы не хотели платить Владимиру Пронскому ордынский выход, ожидая, что скоро вернется к власти Олег Иванович и, естественно, возьмет дань повторно. И они не просчитались. Княжил Владимир недолго: «Въ лето 6880 князь Олегъ Рязанский, събравъ воя, приде ратью на Рязань изгономъ, на князя Володимера Проньскаго, и согна его, а самъ седе на княженш навеликомъ».

Вернул Олег Иванович свое княжение с помощью мурзы Солохмира из улуса Мохши. После чего Солохмир и еще несколько эмиров этого улуса перешли на службу к рязанскому князю. Об этом сообщается в родословных грамотах потомков Солохмира — Апраксиных, Хитровых и других, а также потомков Шая — Булгаковых, Голицыных, Татищевых и др.

Победив, Олег Иванович «изыма зятя своего князя Володимера Дмитриевича Пронского и приведе в свою волю». Из этой «воли» пронский князь уже не выходил до своей кончины, а умер он зимой 1373 г.

Замятия в Орде позволила московскому боярству безнаказанно вести непрерывные войны с соседями — Тверью, Литвой, Господином Великим Новгородом, Нижним Новгородом и т. д. Когда московские рати оказывались бессильными, Дмитрий Иванович пускал в дело митрополита Алексея. Тот грозил непокорным князьям проклятием, «затворял» у них церкви и т. д. Замечу, результаты действий московского клира были не хуже, чем у воевод. Поражает лишь зацикленность остальных русских князей и их клира. Вон, в Западной Европе в XIII–XVI вв. сколько государей воевало с римскими папами! Неужели нельзя было добиться от константинопольского патриарха назначения независимых митрополитов в Твери, Рязани и особенно в Господине Великом Новгороде? И патриархи, и византийские императоры нуждались буквально в каждой копейке, и если уж пошли на унию с Римом на Флорентийском соборе, то ввести митрополию, к примеру, в Новгороде, им было раз плюнуть.

Спору нет, русские князья и иерархи церкви не раз жаловались патриарху на бесчинства Алексея. Того вызывали на суд в Константинополь, куда он, естественно, не ездил. Тогда еще при жизни Алексея патриарх послал на Русь нового митрополита — Киприана.

Возможно, объективное изложение фактов режет ухо части читателей, которые, начитавшись наших лжеисториков и романистов, привыкли воспринимать все действия московских владык как благодеяния ради великой цели — соединения русских земель.

Однако ни одного документального подтверждения, что Иван Калита и его потомки до Василия II включительно мечтали о «великой России», попросту нет. Все они думали лишь о сиюминутных выгодах. Риторический вопрос — почему наши горе-историки и писатели хулят русских князей за то, что они не хотели оставлять земли своих дедов и идти добровольно в Московское княжество, а население их княжеств не желало помимо татарского ярма получить еще и московское? Вот, к примеру, некий Юрий Лощиц пишет: «Олег [Рязанский.  — А.Ш.]способен был сузить зрение на какой-то одной точке, надолго забыть напрочь про все остальное, про русское целое,которое больше Рязани, больше Москвы. Для него Москва, как и для многих его современников, все еще была одним изрусских княжеств, ничем качественно от них не отличающимся. Ей просто везло и везет, но все это может сто раз измениться, вперед выступят другие, но и они возобладают лишь на время, условно, по указке ли Орды, по внутреннему ли согласию княжества-соседа» [115].