После того как великий Модэ сокрушил древнее государство дунху, сяньбийцы, подобно народу ухуань, нашли приют в горах Восточной Монголии и взяли себе имя холмов, на которых поселились. Сяньбийцы жили к северо– востоку и граничили с народом ухуань. Вероятно, они расселились по степным холмам к западу от реки Ляо и южнее Шара-Мурена. Язык их и обычаи незначительно отличались от языка и обычаев ухуань. Однако была у дунху одна особенность – перед вступлением в брак они брили головы. Эта процедура, которая, видимо, касалась только молодежи, проходила на большом собрании, созываемом в третий месяц весны, ближе к маю, когда на берегу реки устраивались празднества и заключались брачные договоры. Собрание созывалось и в восьмой лунный месяц, когда все трижды объезжали верхом вокруг рощи или символического пучка веток, после чего получали в собственность скот. У дунху были животные, неизвестные китайцам, например дикие лошади, дикие овцы (аргали) и овцебыки, из рогов которых делались луки. (Когда Чингисхан отправился в поход на Индию, на пути его войска встретилось одно из этих странных животных, и великий полководец отказался от своих планов, сочтя это плохим предзнаменованием. Возможно, он был поражен, увидев животное, которое, как он думал, водится только в его стране.) Кроме того, сяньбийцы разводили бобров, соболей и сурков, чей прекрасный мех славился по всему миру, тогда, как и теперь, из него шили великолепные шубы. Предполагается, что до 45 года н. э. у сяньбийцев не было никаких взаимоотношений с Китаем. Незадолго до того дунху вместе с хунну и ухуань совершали набеги на империю. Однако китайцы, приобретавшие все большее влияние в Северной Корее, нанесли альянсу сокрушительное поражение. После этого китайцы иногда нанимали дунху для охоты на их бывших союзников, выплачивая вознаграждение в Ляодуне. (Здесь дунху, возможно, встречались с японцами, привозившими дань Китаю. Китайцы узнали о Японии лишь незадолго до этого. Как мы вскоре увидим, японцев и дунху связывали весьма любопытные экономические отношения. Фактически в письменных источниках утверждается, что японские вожди и царьки с Корейского полуострова явились к китайскому наместнику, чтобы выразить ему свое почтение в связи с сокрушительным поражением, которое он нанес сяньбийцам. Япония, тщившаяся доказать древность своего государства, в тот период представляла собой скопление мелких полуварварских государств, управлявшихся вождями. Такая же ситуация сложилась и в Корее, но в сравнении с японцами корейцы были более развиты. В южных районах Кореи все еще жило некоторое количество японцев. Сами японцы утверждали, что завоевали часть Кореи, однако это утверждение далеко от истины. В доисторические времена корейские племена, пришедшие из нынешней Южной Маньчжурии, изгнали японцев из Кореи. На самой нижней ступени цивилизации в XI веке стояли предки татар нюйчжэней и нынешних маньчжуров. Они занимали территорию к северу от Кореи, восточнее сяньбийцев, южнее реки Амур и западнее океана. Это был довольно дикий народ, занимавшийся разведением свиней, живший в норах и питающийся сырым мясом: несмотря на это, они были известными пиратами и непревзойденными охотниками, для набегов на корейское побережье использовали лодки. Я не ставил перед собой цель рассказать в этой книге об истории Маньчжурии, Кореи и Японии, поэтому достаточно будет лишь упомянуть об их существовании.)
Воспользовавшись сокрушительным поражением, нанесенным северным хунну племянником императрицы, и последующим исчезновением их шаньюя, сяньбийцы заняли опустевшие земли. Здесь осталось около 100 000 юрт хунну, а жалкие остатки этого народа, с целью сохранения мира, с готовностью назвали себя сяньбийцами. Этот случай показывает, насколько стремительно проходила ассимиляция кочевых народов. Если судить по конструкции языка, в глубокой древности хунну и тунгусы принадлежали к одной семье, а в рассматриваемый нами период различия между укладом жизни и обычаями двух этих народов были не столь значительными, как различия между сяньбийцами и предками нюйчжэней. Сходство языка последних в основных чертах с языком солонов – потомков сяньбийцев – признавали даже императоры поздней маньчжурской династии. Мы сможем лучше представить себе ситуацию того времени, если вспомним положение, в котором находились Англия и Франция – их правящие сословия, население и язык – в период правления Плантагенетов, когда провинции и даже страны переходили из рук в руки так часто, что невозможно было определить, где, собственно, заканчивается англичанин и начинается француз, хотя различия между двумя этими народами всегда были достаточно существенными.