Тати не отчаивается

— Ну вот! Так будет лучше, — воскликнули все разом.

Тати встала и подошла к старосте класса:

— Хас, как мне не везет! И опять Тати зачинщица. Что я теперь должна делать, Хас? — сказала Тати. Она терла глаза, чтобы сдержать нахлынувшие слезы. — Госпожа Мус будет очень зла на меня.

— Как обычно, мы будем отвечать сообща, не так ли? Давайте сейчас пойдем все вместе просить у нее извинения. Я, как ваш представитель, выражу наше сожаление. А ты…

— Как зачинщица, буду просить пощады, — ответила Тати.

— Да, примерно это я имел в виду, — улыбнулся Хасан. — Только прежде вытри слезы. Если ты перед ней расплачешься, то она подумает, что ты проливаешь крокодиловы слезы. На самом же деле я верю, что ты действительно раскаиваешься. — Остальным он сказал: — Согласны, да? Я буду просить извинения за беспорядок, учиненный классом.

— Согласны! — одновременно ответили все.

Тут вмешался Хади:

— Если она успокоилась, не забудь ей напомнить, чтобы она в следующий раз не меняла расписание. Только что она сама убедилась, чем это обернулось.

Хасан и Тати нигде не могли найти госпожу Мус. Тати пришла в отчаяние. Ее стремление исправиться сразу же натолкнулось на препятствие.

— Не стоит убиваться, — сказал Хасан. — За все мы отвечаем сообща. По-моему, и она виновата. Завтра утром она обо всем забудет.

И вдруг Хасан воскликнул:

— О, я знаю, почему сегодня она злилась безо всяких причин! Ты знаешь, сейчас конец месяца, не так ли?

Тати не понимала, что имеет в виду Хасан, и он пояснил:

— В самом деле! Мама часто говорит, что пустой кошелек способствует необоснованной раздражительности.

Все ребята вернулись в класс. В широко распахнувшуюся дверь вошел пак Сулейман. Это был поистине благоразумный человек. Он мог пошутить или посмеяться вместе с ребятами, если было над чем посмеяться. Но, если нужно было применить строгость, он прибегал к строгости. Он умел поддерживать в классе хорошую дисциплину. Вот почему к нему с уважением относились как коллеги, так и ученики.

Весь класс думал, что пак Сулейман пришел, чтобы отчитать их. Но он не выказал ни малейшего неудовольствия. Тати же все еще чувствовала себя виноватой и была подавлена в ожидании наказания. Она его заслужила. Ведь директор не мог не знать о недавнем случае с джамблангом.

Все почувствовали облегчение, когда, оглядев всех учеников по очереди, директор начал говорить:

— Я хочу знать, насколько хорошо вы владеете своим родным языком.

Он попросил каждого ученика рассказать о самом примечательном событии в его жизни. И, хотя не все рассказы он выслушал до конца, дети произвели на него хорошее впечатление. Из их рассказов пак Сул мог заключить, что мышление учеников 3-го «Б» не было поверхностным. Таким образом, отрицательное мнение учителей — неправильно. Конечно, в классе есть шалуны и даже озорники. Но среди них много способных. Выслушав рассказы ребят, директор сказал:

— Ну вот, а теперь послушайте о незабываемом случае, который произошел со мной.

Гул одобрения прошел по классу.

— История, о которой я хочу рассказать, отнюдь не из веселых. Достаточно поучительная для всей моей дальнейшей жизни.

Ребята поудобней устроились на своих партах и все обратились в слух.

— В вашем возрасте я и мои товарищи были во всем похожи на обычных школьников всех времен. Мы часто досаждали учителям. Давали им прозвища. Мне вы дали прозвище Тарзан, не так ли? — спросил пак Сулейман мимоходом. Ребята были поражены осведомленностью директора. — Это пустяк и совершенно не обидно для меня. Но бывает такое, что причиняет боль. Послушайте же рассказ о том, что случилось со мной в школьные годы.

В то время мне было столько же лет, сколько и вам. Наш класс, как и ваш, слыл озорным. Мы, пожалуй, еще больше озорничали. У нас были отчаянные шалуны. Однажды к нам пришла новая учительница по естествознанию. Через несколько дней мы узнали, что она только что окончила школу. Все, что она делала, казалось странным. Положение учительницы было тем хуже, что в нашем классе были одни мальчики. Новую учительницу мы изводили каждый день. Каждый раз мы ее засыпали вопросами, которые почти не имели отношения к уроку. С каждым днем росло наше непослушание. Подходил к концу первый семестр. И тут мы обнаружили, что учительница не успела объяснить на уроках и половины того, что изложено в учебниках. Но что делать, она была вынуждена дать контрольную. И вы знаете, что произошло?

Ребята навострили уши.

— Как она нас ни уговаривала, чтобы мы сделали хоть что-нибудь, мы ни в какую не соглашались. Мы говорили, что у нас не было настоящих уроков. Всякий раз, когда раздавали бумагу, листки возвращались неисписанными. Мы ничего не делали. Только смотрели на учительницу, которую, конечно, нельзя было не признать красивой.

В другое время ребята, конечно, рассмеялись бы, услышав отступление пака Сулеймана. Но на этот раз, неизвестно почему, никто из них даже не усмехнулся.