Татьяна Друбич

В первый раз герой Лени Филатова видит Ольгу — женщину, в которую он влюбляется с первого взгляда. И это все происходит в парикмахерской. А парикмахерскую эту оказывается, мы выбрали в самом что ни на есть злодейском мафиозном районе. А Паша на съемках страшно орал нечеловеческим голосом. Он еще был не в духе и, по-моему, опять слегка с похмелья. И он с самого начала, как только мы приехали в этот район, начал: «Давай, вставай, Таня! Чего мы ждем? Вставай на колени! Что мы тебе можем под колени положить? Ну, что стекло? Ну, ничего страшного. Ну, порежешь колени. Да ладно, перестань ты! Что я тебя на крупном плане должен снимать, вместо того чтобы снимать средний? Ну и что? Давай!»

И вдруг пришел Досталь, который был у нас вторым режиссером и генеральным директором картины, и сказал: «Сережа, иди сюда. Видишь того человека?» А там напротив стоял человек вот с таким будильником и с руками, сложенными на груди. Я говорю: «Ну». Он говорит, что если этот толстый, он имел в виду Пашу Лебешева, еще раз крикнет, он его тут же застрелит. Я говорю: «Володя, ты скажи это Паше». А Паша в это время: «Я тебе пять раз говорил, здесь стоять, а ты назад!» И Володя к нему подошел и говорит: «Паша, вот видишь того человека?» Паша внимательно посмотрел на этого человека. «Так вот, Паша, если ты еще раз крикнешь, то он тебя застрелит». Паша говорит: «А кто это?» — «Это руководитель мафии всего этого района». Паша ничего больше не сказал, он повернулся, подошел к камере. И я вдруг услышал от камеры: «Танюшенька, будь добра, встань, пожалуйста, на полшага поближе. Что там с коленками? Стекло трет? Положите какое-нибудь полотенчико. Ну я встану чуть-чуть поближе». И вот в этой немыслимой ласковости, мы сняли эту сцену…

* * *

После того как закончилась эпопея со съемками «Анны Карениной», у меня, да и у Тани, да и у всех, было такое ощущение, что Таня сделает какой-то очень большой перерыв в своей съемочной деятельности. Потому что, наверное, все-таки нелегко жить, со знанием того, что ты сделала то, о чем мечтали девяносто девять процентов топ-звезд Голливуда. И тем не менее Таня позвонила мне совсем недавно и сказала: «Слушай, мне тут позвонила Рената Литвинова. И она предлагает сняться у нее в картине. Я должна играть врача, а она будет играть медсестру». И я говорю: «Тань, ну надо сняться. Потому что, во-первых, Рената — это наш близкий человек. Из тех, с которыми и я, и ты. А с другой стороны, ну наверняка тебе будет интересно, потому что это что-то совсем-совсем другое». Таня мне время от времени звонит со съемок. И я говорю: «Ну что там, Тань, происходит?» Она говорит: «Знаешь, у меня такое ощущение, конечно, полного бреда. Но с другой стороны, у меня с каждым днем растет чувство уважения к Ренате Литвиновой. Потому что так, как работает Рената, и так, как работают люди, которые вокруг нее, у меня вызывает чувство невероятного уважения. Ты знаешь, я почти влюбилась в Ренату». Я говорю: «Ой, Таня. Я тебя прошу. Будь осторожна! Мы с Ренатой хорошо знакомы. Она некоторое время ходила к нам на курсы в казахскую мастерскую во ВГИК. Она очень способный человек. Но ты смотри там, особенно с ума не сходи и не влюбляйся». Она говорит: «А как не сойти с ума, если все, что тут делается, — полный бред. Но это бред очень хорошего человека, это очень правильный бред, который вместо сумасшествия и какой-то неизбывной душевной печали дает тебе какое-то веселое, почти придурочное ощущение радости, что все на свете на самом деле очень страшно, но при этом очень хорошо. Очень страшно, но очень весело, дивно и хорошо!»

* * *

Что еще можно сказать? Я думаю, все то же самое. А то же самое — это «с нитью жемчуга сравнила я свою жизнь. Порвется — пускай. Ведь с годами ослабну, не удержу своих тайн». Вот какая странная история с тайнами Тани Друбич. Ее своеобразное место в нашей жизни, в нашем артистическом сообществе заключается в том, что практически все в этом очень красивом многообразном, многозвучном сообществе, все стараются найти способы проявить себя, овеществить свою личность. Таня стремится, как мне кажется, к прямо противоположному. Таня стремится спрятаться, уйти от бессмысленно яркого и никому не нужного света людского любопытства, людской бестактности — ив ролях, и в жизни. Для Тани тайна дороже проявлений.

Если говорить о том, в чем своебразие и отличие Тани в нашей очень яркой, многообразной, сильной артистической среде, — это отличие заключается в том, что у нее своя стихия. Шепот, шелест листвы, шорох дождя. Тайна. Почти все очень хорошие артисты, тратят судьбу и тратят очень разумно и красиво свою жизнь, чтобы проявить себя. Таня делает прямо противоположное, она делает все возможное, чтобы спрятаться от ненужно яркого света публичности. Она любит другую жизнь — жизнь человеческой тайны и жизнь тайной музыки живой человеческой души. Вот и все…

Приложение Фильмография

1971 г. — «Пятнадцатая весна» (Алена). Киностудия им. Горького, реж. И. Туманян