Татьянин день

Мне принесли фото фрагментов. По обрывкам одежды на останках я достаточно быстро определила всех четверых убиенных. Разглядывая снимки, я представляла себя одним из сотрудников следственного отдела, привыкшим к подобным зрелищам. Мне удалось подавить эмоции специальными упражнениями, которые мне знакомы еще со студенческой скамьи. Когда малоувлекательный процесс бал закончен, следователь пожал мою мужественную руку и честно признался, что после того, что я устроила в его кабинете в предыдущий свой визит, он опасался моего последующего появления.

– Вы женщина эмоциональная, а тут, понимаешь, человеческий фарш в цветных картинках! – со смехом произнес он, но быстро осекся, понимая, что его идиотские шутки в таком деликатном деле неуместны.

– Я не сторонница черного юмора, честно вам скажу. И если вы найдете в себе силы сдерживать поток занимательных и веселых реплик, я буду очень вам благодарна.

Следователь закивал, как китайский болванчик и предложил перейти к составлению портрета террориста. Меня привели в специальную комнату, где за компьютером сидел человек, конструировавший лица на мониторе. Мы несколько часов скрупулезно подбирали нос, глаза, овал лица, головной убор, воссоздавая физиономию человека из кафе. Мои старания увенчались успехом: с экрана компьютера на меня смотрел тот самый человек, сидевший за столиком неподалеку от нас в роковой день встречи бывших одноклассниц в уютном кафе на одной из центральных улиц.

Глава 23 Прощение

– Вам что-то приглянулось? – спросил меня любезный продавец магазина кладбищенских принадлежностей. – Вам нужен гроб? Могу продемонстрировать вам новинку: изящное изделие цвета пепельной розы, внутри отделка – персиковый атлас. Сделаем скидку! Исключительно для вас!

Я с улыбкой рассматривала конферансье для усопших, предлагающего свой товар с такой любовью, будто это какая-то исключительная вещь для привычного обихода. Тараторящего мужчину, пытающегося мне «впарить» нарядный гроб, пришлось прервать:

– Мне нужен памятник.

– Подороже? Подешевле? Мужчине? Женщине? Ребенку? Старику? Нам привезли хороший мрамор и…

– Прекратите кудахтать! – разозлилась я. – Мне нужна композиция из камня…

– Композиция? Я не понял.

Я достала свой рисунок и протянула продавцу, который, хлопая глазами, уставился на картинку. – На тумбе примерно в метр высотой четыре хрупкие фигуры женщин, высота каждой сантиметров пятьдесят. И надпись…

– Нет, мне очень жаль, но мы торгуем стандартными вещами, – прервал меня потухший продавец, возвращая картинку.

– Что же делать? – грустно выдохнула я.

Он на мгновение закатил глаза, потом, что-то вспомнив, радостно захлопал в ладоши и воскликнул:

– У меня есть друг – художник. Он делает бюсты на заказ. Мы даже одно время сотрудничали с ним. Может он и согласится взяться за эту работу.

Немолодой слащавый мужчина торопливо достал из кармана свою визитку и на обратной стороне написал номер художника.

– Его зовут Владимир. Скажите, что от Святослава Кладбищенского – это мой псевдоним. Шуточный, конечно. Чтобы соответствовать, так сказать, полю деятельности.

Я поблагодарила услужливого мужчину, клятвенно пообещав, что если вдруг умру, то закуп на мероприятие «в последний путь» сделаю именно в его магазине.

С художником Владимиром мы встретились на следующий день, на мое счастье в его расписании был свободный час, и он любезно согласился меня принять. Его огромная квартира – студия была заставленная каменными изваяниями. Я чувствовала себя как в заколдованном городе, в котором люди и вещи вдруг застыли по взмаху волшебной палочки злобной колдуньи. Он бродил среди своих поделок в красном атласном халате и ежесекундно любовался плодами своего труда. Я выразила свое восхищение его талантом – мужчина любил комплименты, это было видно невооруженным взглядом.

– Идея интересная в целом, – произнес он, внимательно глядя на эскиз. – Это вы рисовали?

Я кивнула и нервно задрыгала ногой, чтобы мое недовольство было очевидно Владимиру, но он искусно притворялся, что не замещает моего нетерпения. Это занимало слишком много времени и мне хотелось поскорей поставить точку в этой скорбной истории. В течение пары минут я ожидала, пока уста мастера выдавят хоть какой-то звук и наконец он изрек:

– Неплохо.

Я натянуто улыбнулась в благодарность, меня не интересовала оценка качества работы, я жаждала получить согласие на изготовление.

– Я не могу взяться за это, к моему глубочайшему сожалению, – откликнулся художник на мои мысли. – Я работаю только с живыми. Мертвые – дело прошлое, как говорится.

– Но Святослав сказал…

– Мы плодотворно сотрудничали одно время, до того момента, как мертвые люди начали являться мне.

Я с изумлением уставилась на Владимира. Он рассказал престранную историю, как увлекаясь созданием образов, воспевал мертвые лики и они становились частью его жизни. Он создавал их скрупулезно, был внимателен к подробностям фотопортретов.