Татьянин день

– Виновата, во всем, виновата сама… Так мне и надо, заслужила я все: и руки, и… нищету эту, все! Я ведь не жалуюсь, честное слово! Конечно, каждую ночь на луну хочется выть… И одиноко так… И как назло совсем не спится по ночам. Все думаешь-думаешь, переживаешь-переживаешь… иногда мечтаешь о чем-нибудь, и вот уже улыбка на лице, но вдруг встанешь попить воды, на кухне включишь свет, а там тараканы врассыпную по углам, по щелям. И мечты твои как рукой… Что еще ждать от жизни детоубийце? Надо было оставить ребенка… Я почему-то уверена, что это был мальчик. Я бы справилась… Зря испугалась. Зря! Ну, ушел и ушел муж, тысячи мужей уходят и бросают тысячи женщин… Боже, я ведь знала, что так будет, чувствовала и все гнала эти мысли. Думала: наладится, устроится… А все пошло под откос, кубарем под гору… Как снежный ком… Выгнали с работы, да начала пить… еще кровотечения жуткие… Срок-то был большой. Говорят, ребенок уже живой и все чувствует… и понимает. Вот и ставишь прочерк в будущем. Ведь дети – это продолжение жизни, а я уйду и все. И точка. Нет продолжения, нет вечной жизни… Что впереди? Может когда-нибудь, в следующей жизни я стану певицей?!

Дунаева мечтательно посмотрела куда-то вверх, потом на свои руки и, прошептав: «Все будет хорошо, Ксюшенька», – ушла за столик к подругам.

Не знаю почему, но я была ошарашена их исповедями. Что-то начало печь внутри так сильно, что хотелось орать изо всех сил, чтобы заглушить это чувство, вызванное болью других.

Глава 20 Жрицы

– Девочки, я вам открою один секрет! – несмело выдавила Карасева. – Только вы не смейтесь.

– Что за секрет? Обожаю секреты! – по-детски радостно захлопала в ладоши Борковская.

– Я ведь сценарий написала… Своего ухода…

– Кошмар какой, – радость Тани сменилась отвращением. Она с ужасом представляла, как ее подруга по пунктам прописывает свои похороны, готовит приглашение на мероприятие, заказывает гроб и памятник.

– Танечка, а мы там есть? В твоем сценарии? – На полном серьезе интересовалась Дунаева.

Карасева лишь отрицательно покачала головой и виновато опустила голову. Женщина погрустнели, переглянулись и снова притихли, не зная о чем говорить.

– Все правильно. Нас там и не могло быть, – спасла от гнетущей тишины Таня Баль. – Сценарий рассчитан на живых.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, в сценарии участники – живые люди, понимаешь, Дуня! Нас там не может быть просто по определению.

И Татьяны снова замолчали.

Я усмехнулась, стараясь представить, как бы могли пройти проводы моей скромной персоны в последний путь. Наверное, режиссером-постановщиком я назначила бы свою двоюродную сестру Нелли – она глубоко творческий человек, немного сумасшедший и креативный. Ей бы точно понравилась организация столь необычного события. В ее арсенале была постановка зрелищных сказок в детских садах и школах, а также она возглавила труппу народного театра при доме культуры. Нелли ставила исключительно классику и старалась проявлять свои творческие задатки в полной мере. Она была в вечном поиске. Однажды, я была на ее спектакле «Отелло» и ушла ошарашенная увиденным – ее прочтение пьесы было особенным: сюжет шекспировских событий она перенесла в маленькую деревушку, в которой жили шахтеры. Много было добавлено отсебятины, но в целом меня позабавили попытки удивить зрителя. Больше на ее спектакли я не ходила, придумывая правдоподобные причины отказа и ссылаясь на колоссальную занятость (так оно и было на самом деле).