Татьянин день. Иван Шувалов

Составить им компанию тогда собирался и Гавриил Державин. Оба они — и граф Андрей, назначенный уже камергером двора, и молодой, можно сказать, безродный солдат Преображенского полка — обрадовались друг другу. И наверное, каждый из них вообразил, как это будет здорово — оказаться им, ровесникам, вместе в заграничном вояже. Однако одного не пустила властная тётка, другого задержала свадьба.

Графу Андрею Петровичу Шувалову едва исполнилось двадцать лет, когда он вдруг влюбился в Катеньку, дочь московского генерал-губернатора фельдмаршала Петра Семёновича Салтыкова. Свадьба была пышною, и молодые после венчания отправились в свой медовый месяц во Францию.

Дядя, разумеется, не счёл возможным оказаться помехою молодожёнам, у которых возникли свои планы и свои маршруты в путешествии. С дороги старались списаться, дабы по возможности где-либо встретиться на чужбине, но пути тем не менее расходились.

Была вроде бы такая договорённость: вместе заехать в Ферне, к их общему кумиру, но и сие почему-то не сладилось. К Вольтеру они приехали вдвоём — изящный, почти такого же небольшого роста, как и хозяин дома, полный жизненной энергии молодой русский граф и его очаровательная, умная, но в то же время в высшей степени скромница жена.

Восторгу хозяина замка не было предела, когда выяснилось, что его гость не только доводится двоюродным племянником его превосходительству Ивану Шувалову, великому русскому просветителю, но и сам он человек весьма образованный и утончённый. И уж совсем Вольтер оказался потрясён тем, что многие его трагедии юный гость помнит наизусть и сам пишет на французском языке великолепные стихи.

Гости были представлены мадам Мари Луизе Дени, соправительнице имения, как охарактеризовал её Вольтер. Оказалось, что это его родная племянница, которая не только является хранительницею домашнего очага, но и помогает ему во всех его делах.

   — Когда я поселился в Ферне, в этой деревушке ютилось всего с десяток жителей, — знакомил Вольтер графа и графиню со своим поместьем. — Теперь здесь обитает до тысячи человек — землевладельцев, ремесленников, а также мастеров и подмастерьев основанной мною мануфактуры. Слышали, наверное, о славе швейцарских часов? Так они собираются здесь, в моём Ферне.

Оказалось, когда Екатерина Вторая узнала о часовой мануфактуре, основанной великим писателем и философом в собственном имении, она написала ему: «Пришлите часов на несколько тысяч рублей, я всё возьму!» И правда, Вольтер направил в Петербург на восемь тысяч рублей продукции своих мастеров, прибавив свой, очень характерный совет: «Дарить часы артистам и писателям, чтобы прославляли доброту её величества».

   — Не эти ли часы вы имеете в виду, мэтр? — Граф Андрей Шувалов протянул ему золотые часы, которые были на золотом же брелоке в его жилетном кармане. — Это как раз подарок императрицы.

   — Я рад, что мой совет возымел действие и что одним из тех, чьи таланты поощрила её величество, оказались вы, ваше сиятельство, — не мог сдержать восторга хозяин Ферне.

   — Поощрение талантов — что может быть выше и добродетельнее сего поступка! — поддержала своего великого дядю мадам Дени. — Сколько лет мы вместе, после того как я осталась вдовою, и я с удовлетворением вижу, как одно моё присутствие рядом с гением оказывает на него вдохновляющее воздействие, не правда ли, мой любезный дядюшка?

Что-то в её поведении было жеманным и, как показалось юному графу, наигранным и даже фальшивым. Однако Вольтер тут же постарался изменить сложившееся впечатление.

   — Вряд ли где-либо на этом свете можно сыскать второй пример такой искренней преданности, как преданность моей милой Мари Луизы, — поспешил заверить знаменитый писатель и мыслитель и тут же, обратившись к своей племяннице, спросил у неё: — Помнишь, моя дорогая, тот ужасный день во Франкфурте-на-Майне, когда верные псы короля Фридриха Второго выследили нас с тобою и ни за что ни про что арестовали как закоренелых преступников?

   — Ой, и не вспоминай об этом, мой милый! — вновь манерно воскликнула мадам Дени, показывая при этом во рту почти целый ряд золотых зубов.

При упоминании об ужасных днях в немецком городе и даже аресте гости выказали неподдельный интерес, и Вольтер подробно рассказал о том, что с ними тогда случилось.