Татьянин день. В паутине обмана

— Ну да, мне Игорь подарил.

— Везет же некоторым! — абсолютно не в тему ляпнул Дима.

— Ну, — продолжала Таня, — само собой, немножко страшно было. Я до этого-то по Москве за рулем не ездила. А Сережа, видно, решил меня проводить на своей машине. Он меня отговаривал ехать… Вот и проводил… Сначала все было нормально, а потом… Жму на тормоз, а его нет!

— Как это? — не понял Виктор, который водил машину много лет, но подобного припомнить не мог, — А куда же он делся? Машина-то новая? Обкатку не прошла, может, поэтому…

— Не знаю… Скорость большая, дорога вниз, я растерялась. Тут, вижу, Сергей меня догнал, что-то кричит, рукой показывает. А я от страха ничего не понимаю. Тогда он меня обходит слева — и начинает прижимать к бортику. Я по этому бортику так прошлась правой стороной — господи, этот скрежет до конца жизни не забуду… Он меня потом обогнал, бампером затормозил, так что у меня уже скорость была небольшая… А вот Сережа… въехал в грузовик. Это был такой удар… а он не пристегнутый ехал… Так что Сережа меня спас… А потом… все как в тумане. Помню, «скорая» приехала… Долго не могли открыть дверь, заклинило. Вокруг стекла, кровь… Положили на носилки, увезли… Он был без сознания…

Миша, не выдержав душераздирающего описания этих подробностей, вскочил и отошел в сторону. Таня бросилась за ним, успокаивающе положила руку на его поникшее плечо.

Но она не успела ничего сказать ему, потому что из палаты Сергея выбежали двое врачей и медсестра.

— Реаниматолога вызвали? — поспешно спросил один из врачей.

— Я здесь. Это который после лобового? — Медики снова бросились в палату.

Таня и Миша в ужасе переглянулись, поняв, что случилось самое страшное.

— Господи, — прошептала Тамара, — горе-то какое… И за что Танюшке такое?

Медсестра буквально силой вытолкнула из палаты Татьяну Баринову:

— И не входите, пока я не разрешу, не мешайте работать! А то мы же потом виноваты будем!

— Я — его жена! — в отчаянии кричала Татьяна.

— Вот-вот, если и дальше хочешь называться женой, а не вдовой, — под ногами не путайся! — отрезала медсестра.

— Тань, что там? — бросилась к Бариновой Таня.

— Не знаю… Он очнулся, увидел меня… Сказал: «Танечка…» Я так обрадовалась… А потом вдруг дернулся, глаза закрыл… И сразу — этот ужасный писк! И прямая линия на мониторе… Он не умрет?!

Сквозь стеклянную дверь палаты было видно, как Сергею проводят дефибрилляцию сердца.

— Разряд! — приказал врач. — Заряжаю на триста!.. Разряд!

Приборы по-прежнему показывали прямую линию. Миша закрыл глаза, Баринова глухо, безутешно разрыдалась. Наконец, показания на мониторе изменились…

— Доктор, он выживет? — спросил Миша у одного из врачей спустя показавшееся бесконечно долгим время, когда медики начали выходить из палаты Сергея.

— Я прогнозами не занимаюсь, — бросил тот. — Сердце мы завели, дальше будет видно. Удар был очень сильный. Но будем надеяться, что ваш брат окажется еще сильнее. Ничего более определенного пока сказать не могу. Идите домой, отдыхайте, сейчас вы ему ничем не поможете. Если что, вам позвонят. У нас в отделении только о нем и говорят. Спасал-то он вас? — обратился врач к Бариновой.

— Меня, доктор, — вместо нее тихо ответила Таня.

— Что ж, поздравляю, вам крупно повезло: не каждый день встретишь человека, готового так рисковать ради другого. Считайте, он подарил вам новую жизнь.

— Странно видеть его таким, да? — через несколько минут спросила Баринова у Тани: обе женщины неподвижно замерли возле стеклянных дверей, не сводя глаз с Сергея, — Ну, и чего ты так на него уставилась? Думаешь, сейчас почувствует — и откроет глаза? И сразу закричит: «Где моя любимая Танечка Разбежкина? Жить без нее не могу… и не хочу».

— Таня, не надо так. Разве сейчас это важно?

— Для меня важно! — ненавидяще взглянула на нее Баринова, — Сколько раз тебя просили: оставь Сережу в покое, у него своя семья!

— Тань, человек между жизнью и смертью висит…

— О том и речь. А что, если он не выживет?! А сколько таких случаев, когда человек превращается в самый обыкновенный овощ? Дышит через трубочку, кормится через трубочку…

— Таня, я понимаю, что у тебя сейчас на душе, и я тебе сочувствую…

— Сочувствует она… — процедила Баринова. — Да если бы не ты, всего этого не было бы, и у нас с Сережей все было бы хорошо!

— А у вас все еще будет хорошо, вот увидишь.

— Все будет просто расчудесно. А ты вот туда посмотри! Слушай, очень тебя прошу: уйди отсюда. Все хорошее, что ты могла для меня сделать, ты уже сделала, можешь уходить с чистой совестью.

— Успокойся, — тихо ответила Таня, — я уйду.

Катя привезла Мишу домой и теперь, как могла, пыталась его успокоить:

— Да что ты заладил, как попугай: «Я виноват, я виноват»? < ‘ чего ты это взял? — отказывалась понимать девушка.

— Да если б не эта моя дурацкая борьба за правду, Сережка сейчас… — У Миши перехватило горло.

— Кто ж знал, что Сергей в это время был за рулем, да еще — в такой ситуации? Знаешь, честно говоря, меня твой брат, если можно так сказать, «приятно разочаровал»: так подставиться, чтобы спасти другого… — Девушка восхищенно покачала головой.