Татьянин дом

Студенческие друзья Павлика и Маришки показали маленький спектакль в кавээновском духе «О том, как Павла женили» — стены дрожали от смеха.

Не дав молодежи разойтись, тамада собрала всех незамужних девушек для участия в конкурсе с флердоранжем. Если бы она знала, чем все это кончится, то не стала бы проявлять активность. Катенька стала спиной к гостям и бросила через голову букетик.

Ольгина дочь пришла на свадьбу со своим новым другом баскетболистом. У парня, очевидно, взыграл спортивный инстинкт, он выпрыгнул и в воздухе поймал букет. Народ покатился от хохота. Верзила быстро передал флердоранж девушке, но потом весь вечер отбивался от шуток и ловил на себе насмешливые взгляды.

Татьяна просила Ольгу — никаких фольклорных обрядов. Но очевидно, плохо просила.

Из Смятинова позвонил охранник Стае — машина с цветами прибыла, букеты расставили в соответствии с указаниями Татьяны Петровны. Грузовичок «Газель» доставил свадебные подарки, — Татьяна решила, что Катеньке и Павлу будет приятно завтра-послезавтра раскрывать коробки.

Молодожены собирались тихо покинуть свадьбу. Но гости не отпускали.

— А у меня нет туфельки. Ее украли.

— Туфельку невесты украли! — подхватил тамада. — Внимание! Старинный русский обычай — выкуп туфельки невесты. Жених! Сколько даешь за туфельку?

В карманах у Павлика было пусто. Андрей открыл бумажник, изрядно похудевший после выкупа невесты у соседей, и по цепочке, под столом, передал сыну купюры. Они сидели в ряд: жених и невеста и по обе стороны родители. Следующим достал бумажник Борис, передали деньги. Туфелька не объявлялась. Татьяна и Александра Ивановна пришли на свадьбу без наличности. Больше всех оказалось у Юли, но и ее запасы скоро кончились. Очистили карманы свидетеля Виталика. Георгий Петрович, отец невесты, сдал мятые десятирублевые бумажки.

— Остался только служебный проездной на метро, — сокрушенно пробормотал он.

— Кредитные карточки? — предложила Юля.

— Теперь мы с полным основанием можем сказать: дорогая наша невеста, — ухмыльнулся Андрей.

Они тихо переговаривались, шелестели под столом купюрами, а туфелька не появлялась.

— Платите! — требовала Ольга, не замечавшая выразительных гримас Татьяны.

У главного стола, за которым происходил аукцион, собралась толпа гостей. Деньги кончились, туфельки не было. Неожиданно один из свадебных генералов достал стодолларовую бумажку и хлопнул ею по стопке «выкупных» денег:

— Плачу за право пить шампанское из туфельки невесты!

Его примеру последовали другие состоятельные гости. Гора денег росла, туфелька не объявлялась. По расчетам Бориса, стоимость одной туфельки приближалась к цене нового автомобиля.

Наконец, когда гусарские порывы стали иссякать, Ольга перегнулась через стол и обратилась к Лене-Киргизухе:

— А что у вас, дамочка, в концертной сумке?

Лена, которая наблюдала происходящее с интересом телезрителя передачи «Кто хочет стать миллионером?», недоуменно пожала плечами, открыла свою, скорее хозяйственную, чем концертную, сумочку и вытащила оттуда белую туфельку. На появление хрустального башмачка народ отозвался бурными аплодисментами. Татьяна облегченно рассмеялась: затея, вначале показавшаяся ей пошловатой и разорительной, была остроумной и оригинальной — Лена, как никто другой, заслуживала материальной помощи.

Тихо улизнуть новобрачным не удалось. В туфельку поставили фужер, началось состязание в витиеватости тостов в честь невесты.

Павлик и Катенька уходили под свадебный марш, аплодисменты и выкрикиваемые гостями здравицы.

Менеджер Лена уверила Татьяну и Андрея, что порядок будет обеспечен и завершение банкета пройдет на высоком организационном уровне. В танцевальном зале гремела дискотека, гости разбились по интересам: пели, поглощали десерт, вели оживленные разговоры.

Группа родителей обменялась мнениями: все прошло отлично — и по-английски удалилась с пиршества. На улице они долго прощались, уговаривая друг друга «надо видеться чаще!», потом расселись по машинам.

* * *

Борис обессиленно рухнул на диван, когда они пришли домой. Свадьба, конечно, мероприятие замечательное, но выматывает не хуже лыжного кросса.

Его усталость как рукой сняло, когда пред ним предстала Татьяна и повинилась: «Столько переживаний, такое напряжение… словом, я не только лимонад пила… еще и шампанское… два, три — не помню, сколько фужеров. Да, чудить буду. Мне в голову пришли фантазии. Сейчас я тебе расскажу какие».

Жестом простолюдинки она задрала подол своего королевского платья, села на колени к Борису и стала медленно расстегивать пуговицы на его сорочке.