Татищев

В отношении дворянских недорослей Татищев сомневался, будут ли они учиться и захотят ли передавать свои знания ученикам из «подлого» сословия по возвращении в Россию. Но в числе ценнейших качеств Петра он выделяет как раз его владение многими недворянскими специальностями, в особенности токарным искусством, «в котором подобного себе не имел». Социальных вопросов в данном случае Татищев не затрагивает. Но задача правителя и правительства нарисована им весьма четко: забота о благосостоянии отечества путем развития промышленности, наук и просвещения.

Будучи в Швеции, Татищев устанавливает (или возобновляет) связи также с рядом немецких и датских ученых, ведет с ними переписку. В Германию ему поехать не удалось. Но Копенгаген он все-таки посетил. И целью этой поездки было прежде всего приобретение книг.

Книги, как и во все другие поездки, составляли главную статью расходов Татищева. Он неустанно пишет по всем возможным российским адресам, сообщая об имеющихся книгах и предлагая купить их для казенных библиотек или в частные собрания. «Ежели б я деньги мои имел, — писал он Черкасову, — то б я все здешния до российской истории касающиеся книги купил, на которое надобно до ста червонных, и ежели бы занять мог, то б не жалел, ибо многое, нам неизвестное в древности находится».

Кунсткамера согласилась взять за свой счет десятка два разных книг, а также ряд картин и коллекций медалей. Некоторые книги оказались весьма дорогими. Так, заказанная Павлом Ягужинским книга «о чинах цесарских» стоила двести рублей. Значительно больше, очевидно, купил Татищев книг для себя. 27 сентября 1725 года он отправил из Христианштадта «ящик с книгами и с коллежскими письмами за печатью штокгольмской таможни». Татищев просит Черкасова сохранить эти книги до его возвращения в Петербург. Видимо, это была не единственная посылка.

По своей инициативе Татищев задумал собрать сведения о всей коммерческой деятельности Швеции. Ему удалось получить «табель» о торговле стокгольмского порта за 1723 год. Он полагал, что такие же сведения надо было бы иметь и по другим торговым центрам Швеции, но явное безразличие Кабинета вызывало у него беспокойство: «То удерживает, — писал он, — что не всяк знает, колико оное потребно нам ведать, и может быть, что вместо благодарения за такие расходы, могу оскорбление понести. Однакож мня за неколико червонных оныя достать, и оныя, ежели не примут, за благо про себя удержу». «За благо» правительство Екатерины добытые Татищевым сведения принимать не хотело.

Пребывание в Швеции явилось большим стимулом к осуществлению давнего намерения написать историю России на широком фоне всемирной истории. Поэтому Татищев собирает исторические сочинения, касающиеся разных европейских стран, а также сочинения древних авторов. Интересуют его также вопросы общей государственной экономической политики и постановки образования. Он высоко оценил действовавшее в Швеции специальное училище «для пользы горных заводов», о чем сообщал в отчете на имя императрицы от 17 октября 1726 года.

На протяжении 1725 года Татищеву из Петербурга неоднократно напоминали о необходимости немедленного возвращения и отправки на Урал. Но вернуться он не мог, так как у него не было денег для погашения долгов и на дорогу. Доверенное лицо императора оказалось за рубежом в положении, унизительном для великой державы. Жалуясь на свое бедственное положение, Татищев писал Головину: «В коллегию же хотя многократно о присылке денег писал, но отказ с гневом вместо денег получил, ис которого вижу, что они моим письмам не верят и поставляют здешнее мое разорительное икаждочасно досадное житье в самохотную и бездельную прихоть». Головин в целом поддерживал и действия и траты Татищева. Он настойчиво разъяснял это в доношениях петербургским чинам, сожалея, что не имеет собственных средств, чтобы покрыть долги Татищева или дать ему ссуду в долг (долги в общей сложности составляли 2600 рублей, израсходованных на разные приобретения для казны). Коллегия вынуждена была уступить этим настояниям. Деньги наконец выслали. 12 апреля 1726 года Татищев покинул Швецию. В конце апреля он был в Ревеле, а в начале мая прибыл в Петербург.

На Московском монетном дворе

Выгода для одного часто бывает ущербом для другого.

Монтень

Компромисс — хороший зонтик, но плохая крыша.

Боуэлл

Полтора года не был Татищев в России. Но за это время произошли весьма значительные изменения как в расстановке сил при дворе, так и в общих настроениях в господствующих сословиях.