Тáту

Спасибо, что не забыл меня в это тяжёлое время. Спасибо за посылку и за письмо. У меня всё хорошо. Восемнадцатого января ко мне приезжала мама. Представляешь, мой командир не захотел отпускать меня в увольнение, якобы не было увольнительных записок. Но после беседы мамы с ним с глазу на глаз всё благополучно разрешилось. Дело было в бутылке водки. Ну и хапуга же он! Возле нашего училища сдавалась квартира, и мы прожили в ней два дня. После её отъезда меня снова потянуло домой. Грустно на сердце. Стоял в наряде. Поссорился с прапорщиком — дежурным по КПП, который запретил читать Драйзера в минуты затишья (когда никого не было). В армии не любят шибко умных, начитанных солдат. Я не матерюсь, не курю, не хамлю, и мне кажется, что являюсь бельмом в глазу. Закончилось трагично. Ему не понравилась моя кокарда на головном уборе, и он решил выровнять её каблуком сапога, скинув шапку на землю. Несмотря на кажущуюся интеллигентность, я не выступил сторонним наблюдателем и ударил его дважды в грудь. Он, вероятно, не ожидал и упал в снег. И всё это произошло на глазах генерала — начальника училища, который объявил пять суток ареста. Отвели меня под конвоем, в наручниках, как особо опасного преступника. Пробыл я в КПЗ двенадцать часов. Сидеть там одно удовольствие. Тихо, тепло, деревянные нары, кормят лучше, чем в столовой, и никто не заставляет работать. Жаль, что арест заменили нарядами вне очереди. Заболел мой напарник по спортзалу, и я должен был нести службу за него.