Тáту

В 23:00 прозвучал стартовый выстрел, и толпа бегунов устремилась по брусчатке Дворцовой площади навстречу вечернему Ленинграду. Ярко светило солнце, о том, что сейчас вечер, могли бы напомнить наручные часы. Но они у меня отсутствовали. Вместе с багажом я отдал их на хранение друзьям. Ерунда, подумал про себя. Главное в марафоне — добежать его до конца!

Дворцовая — Исаакиевский собор — Мост лейтенанта Шмидта — Университетская набережная — Тучков мост — Петропавловская крепость. И вот позади первая пятёрка, а за ней и десятка.

У крейсера «Аврора» встретили однокурсники, которые убежали в самоволку из казармы, чтобы поболеть за меня.

— Давай, Слава, давай. Молодец! Покажи, на что способны курсанты Военно-медицинской академии! — кричали они хором.

Эмоции переполняли, азарт захлёстывал, и мне невольно захотелось ускориться. Но главное — распределить силы. Ведь до этого момента моей максимальной дистанцией было тридцать километров в пробеге памяти чекистов, да двухчасовой лесной кросс «Каторга». Но там я бежал почти в одиночку и соревновался с секундомером. А здесь я бегу на публику, и за меня болеют. Толпы горожан, среди которых выпускники военных училищ, поддерживали нас. Кто-то машет с верхних этажей домов, кто-то, прогуливаясь по ночному городу, останавливается, чтобы поприветствовать бегущих. Такого радушия я ещё на пробегах не встречал.

Туристы предлагают лимонад, молодожёны — шампанское, а молодые офицеры — просто пиво. Весело пробегаю мимо таких шутников. На промежуточных пятёрках судьи сообщали текущее время, текущее место и спрашивали мой номер.

— Сто пятьдесят шестым бежишь! Десять километров, сорок минут десять секунд! Какой номер? — спросил мужчина-волонтёр в красной жилетке.

— Я без номера сегодня! Не успел зарегистрироваться.

— Ладно, пробегай!

— Попить, поесть можно чего-нибудь?

— Тебе чего дать, парень?

Здорово, что здесь ещё и вкусно перекусить можно. После курсантской перловки яблоки и заморские бананы-апельсины кажутся деликатесами. Отчего же не бежать? Скорость крейсерская, как говорит мой тренер — четыре минуты на километр.

Где-то на второй половине дистанции на небе появились тучи, закрыв собою неугомонное солнце, и стал накрапывать дождик. Это освежило организм после полуторачасовой работы, и вселило ещё большую уверенность в собственные силы.

Кто-то меня обгоняет, но чаще кого-то я. Заметил, что среди бегунов много прилично одетых иностранцев. Неужели они отказались от матрёшек и меховых шапок и приехали сюда, чтобы пробежать марафон?! Что за люди-то такие, европейские марафонцы? На ходу с некоторыми знакомлюсь, подбадриваем друг друга. Италия, Германия, Франция, ЮАР. Пару-тройку слов понятно и без переводчика.

В книгах пишут, что марафон начинается после тридцать пятого километра. Может быть и так. Я не почувствовал. Подкрепился на тридцать пятом километре чёрным хлебом с солью, узнал, что вхожу в пятый десяток и побежал исследовать улицы Новой Голландии.

На тридцать шестом километре небо почернело, и зарядил тропический ливень. Видимость — ноль. Никого ни спереди, ни сзади, ни на тротуарах. В какой-то момент показалось, что я сбился с трассы. Но продолжал бежать, зная, что где-то рядом должна быть Дворцовая площадь.

Внезапно показалась отметка сорокового километра с одиноким волонтером в плащ-палатке и зонтом.

— Сорок четвёртым бежишь! Вода, чай, соль? — дрожащим от холода голосом спросил он.

— Спасибо, не надо… Воды, сколько хочешь.

Вот и арка Генерального штаба, за которой возвышается Александрийский столп, а за ним маячит вывеска «финиш».

На электронном табло 2:53.20! «Ура, я — марафонец!» — закричал я сам себе.

— Парень в белой футболке, какой у тебя нагрудный номер? — спросил судья секундометрист.

— Я без номера.

— Потерял?

— Нет, не успел заявиться.

— Весь марафон пробежал?

— Конечно!

— Давай запишем твою фамилию, имя, год рождения. Опубликуем тебя в протоколах.

Вскоре и мои разгорячённые друзья-болельщики подбежали.

— Сява, а мы тебя пропустили. Ждали, ждали и пропустили, — жестикулировал руками друг Эдик, — Ты, как мимо нас пробежал?

— Не знаю. Я немного заблудился в дожде.

— Молодец марафонец, поздравляем! Твой марафон надо как следует отметить!

Переодевшись, мы пошли в академию, по пути подбадривая бегущих. Мосты в эту ночь так и не разводили, и бегуны испытывали силу воли до самого утра.

С подъёмом о себе напомнили мозоли, слезшие ногти, да мышечные боли. Но всё это мелочи, пустяки по сравнению с тем следом, который оставил в памяти первый марафон.

12.10.1992