ТАТУИРО (HOMO)

Впрочем, погоня продолжалась недолго, и Витька с изумлением увидел знакомые колонны на входе в магазин ароматов и даже, проскочив мимо, сворачивая за угол здания, успел разглядеть водителя их автобуса, дремлющего, откинув курчавую голову на спинку водительского сиденья. Теперь они быстро шли вдоль стены здания за мелькнувшим краем одежд и, вывернувшись к тыльной стороне дома, услышали, как захлопнулась небольшая некрашеная дверь.

Наташа, подбежав, крутила ржавую ручку. Дверь не открывалась. Витька наконец озлился, схватил ее за плечи, тряхнул, повернул к себе. Испугался полуобморочно закаченным глазам, мелко дрожащим плечам под своими руками. Прижал Наташу и, покачивая, стал шептать бессвязно в горячее ухо, касаясь его сухими губами. Поцеловал в макушку и гладил, гладил рукой, чувствуя, как стихает дрожь. Наташа всхлипнула, отняла руку, ладонью вытерла нос. Успокаивалась.

– Ну? Ну, подожди, милая, все хорошо, все. Успокойся. Сейчас мы постучим. Да? И спросим о нем. Ведь он вошел, его тут знают. А это просто магазин. Там наши внутри. Еще там. Так?

Наташа закивала, тыкаясь мокрым носом в его майку, вздохнула прерывисто.

– Я ведь не знаю английского. Ты и спросишь. Не кричи только, хорошо? Улыбнись и спроси. Объясни, хотим купить рисунки. Все сразу. Я стучу, да?

И он, подняв тяжелую петлю кнокера, стукнул о металлическую пластину – раз, другой. Металл глухо заныл. В звук его вплелся скрип открываемой двери. Маленький хмурый мужчина глянул на них из-под небрежно наверченного тюрбана. Выслушал сбивчивые Наташины вопросы. Покачав головой, сказал что-то по-арабски и стал закрывать дверь.

Наташа вцепилась в косяк, подтаскивая Витьку поближе и, одновременно крича на араба, приказала:

– Ногу ему покажи.

– Чего?

– Дурак, змею покажи, быстро!

Витька, улыбаясь криво, выставил ногу и задрал штанину длинных расписных шортов. Наташа, продолжая быстро говорить, присела и провела по рисунку рукой, умоляюще глядя на стража снизу вверх.

Тот замолчал. Отпустил дверь. И отступил в полумрак за ней.

– Сработало… – Витька отпихнул девушку за спину и медленно, ничего не видя после яркого света, вступил в душную темноту, состоящую из волн парфюмерных запахов, вони чеснока и подступающей от пола плесневой сырости. Наташа подталкивала его сзади, дыша в плечо.

Дверь захлопнулась. Полминуты постояли, привыкая глазами к слабому свету. Привратник щелкнул выключателем. Тусклая лампочка осветила маленькое помещение – кровать у стены, тумбочка, накрытая пожелтевшими газетами, и черно-белый древний телевизор на ней, по выпуклому замызганному экрану его ползали сонные мухи.

"Консьерж, как в нашем доме просто", – Витька подавил истерический смешок, углядев рядом с телевизором литровую банку с воткнутым кипятильником. "Если бы не запах"…

– Ну, будем ему объяснять? – тихо спросил, – на каком языке?

Но говорить не потребовалось. Араб, кряхтя, опустился на колени и вытащил из-под кровати старенький чемодан. Откидывая крышку, потянул светлую кисею. Встал и, пятясь, тащил и тащил ткань, от которой в комнатке будто стало светлее. Ухватив последний кончик, повернулся к Наташе, прижимая обеими руками мягкий сугроб к животу. Объяснял, кивая подбородком на кровать. Но увидев, – не понимает, возвел глаза, скинул ткань на потрепанное покрывало и, жестами, потянув осторожно за край платьишка, показал, мол, снимешь, оставишь на кровати. Зацепил черным пальцем прозрачный краешек, показал и на голову, как прикрыть. Наташа кивала, уже взявшись руками за пуговицу на плече – снимать. Но закричал грозно, нахмурился и, причитая скорбно, зазвенел ключами, схватил Витьку за майку и вытолкнул в другую дверь, ведущую вглубь здания.

Витька ошарашенно смотрел в большой, полный звуков и запахов зал. Вдоль широкого прохода, уставленного колоннами – такими же, как на входе, – просторные ниши со столами. Лавки усеяны нормальными, родными туристами. С радостным гомоном, осматриваясь по сторонам и перекрикиваясь, они держали в руках обязательные пиалы и стаканчики с пурпурным чаем. Нюхали подносимые мальчишками крошечные пузыречки, тыкали пальцами в полки, уставленные разноцветными стеклянными сосудами с белыми этикетками. Витька машинально помахал рукой соседу по автобусу, что крикнул невнятное, поднимая в знак приветствия страшноватый флакон с духами размером с винную бутылку. И поежился, представив Наташу, входящую в зал обмотанной десятком метров прозрачной кисеи.

В рассеянном гаме еле расслышал за спиной тихий стук. Видимо, уже завернулась и…

Привратник приоткрыл дверь, но, вместо того, чтобы выпустить девушку в зал, втолкнул Витьку обратно. Хлопнул створкой, звякнул ключами, запирая.

Витька стоял, переминаясь с ноги на ногу, смотрел на маленькие босые ноги на грязном полу, кончики пальцев руки, держащие край ткани у подбородка, на потемневшие от волнения глаза. Все остальное скрыто, укутано светлым дышащим облаком нежной кисеи. Краем глаза увидел брошенное на постель платье, повернул голову. Покраснел, – из-под платья выглядывал комочек трусиков и лямочка скинутого бюстгальтера.