Татуиро (serpentes), третья книга трилогии

- Я на поляне видел, она ела мертвого волчонка. Подскочит и как наклюнет, будто собака злая. И голова у ней была красная вся.

- Собаки не клюются. А голова и у тебя красная вся, грязнуля.

Мерути снова размазал по щеке багровый сок и стал вытирать ладонь о тайку, наверченную на бёдра.

- Иди сюда, горе, не пачкай тайку, она новая у тебя, - Оннали намочила подол в розетке широких листьев мокрушника и стала оттирать брату щеки, - а зверей и мы едим, курочек и свиней. Отец приносит лесную птицу, и ты первый бежишь...

- Ты, Оннали, дура, потому что девчонка. Не поняла ничего. А волков люди не едят.

Мерути, надувшись, вырвался и отошёл, сел под куст на краю тропки. Оннали расправила подол, села рядом, поставила корзинку с красными ягодами.

- Я поняла. Только ты же пойми, она птица, а мы люди. Вот она и ест другое, своё. Но всё равно красивая, да? На тебе лепёшку.

- Она чужая, - проговорил мальчик с набитым ртом.

- Почему?

- Нипочему. Я тогда на поляне в кусте сидел, в засаде. Она близко была. Голову наклонила и посмотрела. У ней глаза страшные.

- Ну и ладно. Поел? Пойдём дальше?

Мерути сломал веточку и стал обрывать с неё листики. Сразу запахло мёдом.

- Пойдём. Только... Я думаю, потому она к скалам и летает. Ей можно там.

- Выдумал ты все! Давай сюда крошки!

Оннали протянула руку, и мальчик высыпал на ладонь обкусанные краешки лепешки. Сестра разложила остатки еды неровным кружком на тропе. Закрыла лицо ладошками и посмотрела сквозь щели в сомкнутых пальцах на яркое солнце, торчащее в просвете тяжелых туч:

- Спасибо тебе, Большая Мать, пусть едят твои звери и растут твои травы до сытого живота, до высокого листа.

- До сытого живота, до высокого листа, - повторил брат, и оба поклонились, прижав руку к сердцу.

Дальше шли молча. Мерути думал, морщил лоб, Оннали посматривала на него сбоку. Потом спросила:

- А что вам про скалы рассказывали?

- Женщинам нельзя, - Мерути топал ногами, вдавливал пятки, чтоб следы оставались поглубже.

- Фу! Я ведь не женщина. Ну, ещё. Расскажи, а?

- Ты женщина, сама хвасталась. Только недоделанная. Нельзя.

- Ты сам недоделанный! Коротышка, нос твой не выше козельчиков в траве.

- Дура!

Оннали нахмурилась и пошла на брата, прижав к боку неудобную корзинку. Мерути оглянулся на узкий проход в зарослях, но остался стоять, глядя исподлобья на сестру отчаянными глазами. Выставил вперед босую ногу и сжал кулаки. Но сестра драться не стала. Остановилась и улыбнулась.

- Мерути... Ты сын отца моего Меру, будущий охотник нашей семьи. Когда отец состарится, тебе защищать семью. Ты будешь сильным. А смелый ты уже сейчас.

Мальчик смотрел недоверчиво. В голосе сестры тёк лесной мёд.

- Я горжусь тем, что мой брат - ты. Расскажи, хоть немножко. Видел, меня мать побила сегодня? А если бы я знала, то не убежала на тропу. Ну, прошу тебя! Ты ведь не хочешь, чтоб я убежала насовсем?

- Иногда хочу. Ты у меня забрала тележку. Я делал-делал...

- Ох, Мерути! Хочешь, я сделаю тебе другую?

- Две тележки.

- Ну две.

Мерути заулыбался. Опустил кулаки, и они пошли по тропе дальше. Солнце буравило спины горячим взглядом, с мокрой тропы поднимался струйками пар.

- Учитель Тику нас два раза собирал. Говорил так. Под скалами есть город. Такой же, как лесной мёртвый, только живой. Там много всего - луки, стрелы, что сами находятся, прирученный свет из гнилых коряг, волшебная вода ещё есть, которая лечит. И - ножи. Разные. И ещё там красиво, там не бывает дождей, и глаз Большой Матери не смотрит туда.

Увидел, как широко раскрылись глаза сестры и добавил с нажимом:

- И Большой Охотник не может войти в тот город.

- Ох... А кто там живёт?

- Кто-нибудь живёт.

- А почему нельзя туда?

- Просто.

- Мерути! - Оннали остановилась и топнула. Ягоды из наклонённой корзинки посыпались на рыжую глину.

- Нас всего два раза собирали. Тику обещал, во время дождей расскажет ещё.

Оннали присела на корточки и подобрала рассыпанные ягоды. Повесила корзинку на локоть. Поднявшись, сказала:

- Враки это всё. Ничего там нету. Только дырки в скалах, чёрные. И змей много ползает вокруг.

- Ничего не враки! А ты откуда знаешь, про дырки? И про змей?

- Ниоткуда. Белая птица на кончике крыла принесла и мне в голову сбросила.

- Ты мне еще тележки должна.

- За враньё?

- Ты обещала!

- А ты не рассказал ничего! Наверное, когда учитель рассказывал, ты спал! Козявка мелкая!

Мерути покраснел, задышал тяжело и пнул корзинку снизу босой ногой. Так, что и сам упал, пачкаясь в мокрой глине и оскальзываясь руками. Оннали заплакала и кинулась на брата. Растоптанные ягоды оставляли на глине кровавые пятна. Мерути извиваясь, отполз к кустам, схватился за ветки и, вскочив, проломился через куст в лес. Сестра кинулась за ним, вскрикивая, когда прутья царапали кожу.

На тропинке среди красных пятен валялась погнутая корзинка и висел на обломанной ветке цветок голубого вьюнка.

...Большая антилопа насторожила уши на далекий крик. Повернула голову и исчезла в просвеченных жёлтым солнцем зарослях, мелькая чёрными полосами на боках.

- Мерути! Ме-ру-ти! Заблудишься, дурак!