Татуированная кожа

Волк подскочил вплотную, будто стремился снова попасть в смертельные объятия, и почти попал: бревнообразные конечности разъяренного гиганта обхватили его тело, но до того, как они сомкнулись удавьими кольцами, Волк успел левой рукой захватить шишковатый затылок, а правой – квадратный каменный подбородок. Оттолкнувшись ногами и напрягая мышцы спины, как штангист, выталкивающий рекордный вес, он вытянул шею силача вверх и резко рванул правую руку влево, а левую – вправо. Раздался хруст, огромная голова, скрипя на несмазанных подшипниках, развернулась почти на сто восемьдесят градусов – так в приключенческих фильмах разворачивается голова статуи с секретом, открывая потайной ход. Послышалось какое-то бульканье, и тело гиганта безжизненно обрушилось на затоптанный пол чердака. Искаженное лицо смотрело через плечо на высокие потолочные балки. Это было жуткое в своей противоестественности зрелище, которое произвело впечатление на невозмутимого всегда вора.

– Гля... Ты Висюка замочил...

Хмурый, потеряв самообладание, отступал к выходу. Плоский малогабаритный пистолет прыгал в трясущейся руке, большой палец скользил по непривычно расположенному предохранителю. В это время в дверном проеме показалась знакомая фигура Лазаренко. Раздался щелчок, и вор, выронив оружие, схватился за лицо.

– Глаза, суки, глаза...

Вбежавший Клименко ударил его ребром ладони по шее и подсечкой бросил на пол.

– Все нормально? – спросил капитан, пряча похожий на толстую пистолетную рукоятку «Жасмин[35]» в специальную кобуру на поясе.

Волк приложил палец к губам.

– Я тебе говорил, что местным гнидам доверять нельзя! – поправился Лазаренко. – Они за деньги мать родную продадут. Хорошо еще, что ментам не сдали... У, падла!

Огромный ботинок врезался в ребра тихо подвывающему вору.

– Кончим его на месте! – нагонял холоду капитан.

– Да хрен с ним, пусть живет. Ребятам расскажем – его и так на нож поставят.

Волк подобрал свой пистолет, забрал у Хмурого казенные деньги, протянул старшему группы иностранные паспорта.

– Больше ничего не было? – спросил тот.

– Больше ничего.

– А деньги поделим?

– Нет. У меня ведь в прошлый раз был перерасход...

– Ну тогда после работы давай выпьем, – Лазаренко понизил голос. – Вдвоем.

– Почему нет? – пожал плечами Волк.

В небольшой дешевой закусочной капитан пил водку под сомнительного вида гуляш. Волк пробавлялся кислым сухим вином и ел жирный антрекот.

– Затеяли перестройку, а как перестраивать – сами не знают, – как обычно, философствовал Лазаренко. – Разговоров много, а дел – не особенно... Вот за Среднюю Азию взялись, а толк-то будет? Там все начальство – средневековые баи с партбилетами. Все до единого – от начальника почты до секретаря ЦК! И порядки у них байские, и повязаны все поголовно – и милиция, и прокуратура, и суд... Как к ним подступишься?

– Армия-то им не подчиняется. Если наши захотят – наведут порядок. Только желание нужно. В других странах порядок наводили. Да и на других континентах...

– В Африке, что ли? – остро глянул Лазаренко.

– Почем я знаю, где именно, – пожал плечами Волк.

– Сегодня я убедился, что ты не гнида и не предатель, – неожиданно сказал Михаил Иванович. – Гниды так себя не ведут.

– А в чем вопрос-то? – удивился Волк.

– В том задании в «Арагви». Когда у тебя аппаратура отказала. Да так странно отказала... – Капитан прищурился. – Ну ладно, фотокамеру разбили. Но на пленке-то никакого снимка нет, даже испорченного! А микрофон и передатчик в полном порядке, я сам проверял. Значит, что? Значит, ты их отключил и умышленно вывел из-под наблюдения одного человека. Того, который привез из Африки бриллианты. Вот и вопрос: зачем? Это служебное преступление – ежу ясно, я уже готов был рапорт накатать, но почему ты это сделал? Мне это куда как больше интересно! За деньги? За квартиру? Нет. Ты ведь в Африке был?

– В Африке?! – искренне изумился Волк. – Только в зоопарке на обезьян смотрел.

– Не звезди. Ты-то так и должен говорить: подписку давал. Только я тоже не пальцем деланный, я до твоего личного дела дотянулся. И после сегодняшнего понял, почему ты аппаратуру выключил.

– А при чем здесь сегодняшнее?

– Да при том. Гнида корыстолюбивая своей башкой не рискует да в опасные ситуации не лезет. А ты лезешь и рискуешь. Значит, не за бабки мухлевал, а помочь кому-то хотел. Скорей всего сослуживцу по африканским делам.

Волк по-новому посмотрел на старшего группы. Оказывается, не такой он простоватый и прямолинейный мужик...

– А ты бы своего боевого друга сдал?

Волк впервые обратился к капитану на «ты», хотя тот несколько раз ему это предлагал. Но сейчас отношения между ними достигли высшей точки доверительности, ибо говорили они о том, о чем в их среде принято молчать.

– Клименко, к примеру? Нет. Я бы его не сдал. Михаил выпил очередную рюмку водки.

– Хотя он меня – мог бы!

* * *