Татуированная кожа

– А еще лучше – арестовать его прямо на полигоне. Пусть сидит до суда, нам спокойней. Да и он разговорчивей будет. А с прокурором я решу.

– Сделаем! – энергично кивнул Семенов. И, подавшись назад, обернулся. Через толпу старших офицеров к нему тут же пробился лейтенант Половинко. Подполковники и полковники расступались, пропуская опера контрразведки.

– Сразу после учений задержи Волкова и отвези на гауптвахту. Чувак уже дал показания, завтра предъявим обвинение, получим санкцию и направим дело в прокуратуру.

– Есть, товарищ майор, – ответил Половинко и с той же легкостью пробился к выходу с трибуны.

* * *

Первый и второй взводы летели во второй, средней, машине. Шумоизоляции в десантных самолетах нет, и рев двигателей наполнял гулкое чрево «Ан-12» так, что дребезжали заклепки. Разговаривать в таком грохоте было нельзя, да и настроение бойцов не располагало к разговорам: все сидели молча, погруженные в собственные размышления. Прыжок – всегда испытание. Особенно прыжок с тридцатикилограммовой выкладкой, без запасного парашюта, да еще на глазах инспектирующего высокого начальства.

И только Вольф испытывал радостное возбуждение, как смертник, в последнюю минуту получивший помилование. Он с благодарностью похлопал по нагрудному планшету с магазинами – под ними в кармане лежал клочок ваты с Софьиной помадой. Талисман, который уже начал приносить ему удачу. Поэтому он не боялся ничего. И когда замигала зеленая лампочка и в хвосте дико завыла сирена, открывая грохочущую бездну, разошлись три створки люка, он встал с жесткой скамейки, почти не испытывая обычного мандража.

Деревянко в безмолвном крике раздирал рот, как и положено выпускающему, голосом дублируя сигнал зеленой лампочки. Голоса слышно не было, лишь по артикуляции да по смыслу угадывалась команда «Пошел!».

Согнувшись в пояснице, разведчики гуськом бежали к люку, прижав к груди скрещенные руки и подбородки. Сейчас они ничего не видели, не слышали и не соображали: ослепительный после полумрака десантного отсека зев люка с непреодолимой силой влек их к себе, как пасть удава влечет загипнотизированных кроликов. Сознание отключено, работают только рефлексы, намертво закрепленные навыки и умения. Боевые машины, терминаторы с включившейся глубоко закодированной программой! Не дай бог кому-нибудь упасть под тяжелые рифленые подошвы прыжковых сапог: цепочка парашютистов не остановится и не прервется – затопчут!

Внимание сосредоточено на жизненно важных мелочах, которые сейчас как раз и не мелочи, а самые главные вещи – каждый шаг, постановка ноги, наклон тела, головы, положение рук... Потом пойдет череда звуков, толчков и других признаков нормального открывания парашюта, и только если все пройдет гладко, можно будет немного расслабиться и постепенно прийти в себя. А сейчас всем правит рок, судьба, изменить уже ничего нельзя: распахнутая пасть люка все ближе и ближе... Почти все непроизвольно кричат: стрессовое состояние требует выхода и находит его в напряжении легких и надрыве голосовых связок.

– А-а-а-а!!! – в силу иной тональности этот коллективный крик пробивается сквозь гром двигателей и рев ветра, а может, он передается через кости и напряженно вибрирующий дюралевый пол, или каждый слышит свой собственный вой...

– А-а-а-а!!! – Ноги отрываются от пола – за несколько метров до люка ураганный поток забортного воздуха захватывает наклоненные тела, поднимает и высасывает наружу—в яркость, свежесть и нарастающую тишину.

Самолетный гул удаляется, Вольф летит горизонтально, как снаряд или как птица, сложившая крылья. Но фал срывает чехол стабилизирующего парашютика, полутораметровый зонтик выпрыгивает на свободу, несильно дергает подвесную систему, ставя тело в вертикальное положение. Только сейчас приходит ощущение падения, которое слегка тормозится. Через растянутые до неправдоподобия секунды срабатывает парашютный автомат, отчетливо щелкает двухконусный замок, открывающий ранец. Еще один провал – это пошел купол, он распускается, наполняется воздухом, вытягиваются сложенные змейкой стропы, тело снова падает свободно, его ничто не держит, но вот купол оперся о небесную твердь, стропы натянулись, мощный рывок вверх – ремни подвески впиваются в ноги и грудь. Падение закончено, начинается парение...

Внизу десятки наполненных воздухом куполов, все идут кучно, как пули у хорошего стрелка. Взвод нацелен прямо в третий сектор полигона. В первом и втором секторах уже отстегивают погашенные купола бойцы второй роты. Общая задача – налет на ракетную часть ядерного нападения, задача их подразделения – выведение из строя дивизиона управляемых ракетных снарядов «Першинг». Модель дивизиона построена именно в третьем секторе, на желто-серой земле угадываются под маскировочными сетками тяжелые тягачи, решетчатые фермы пусковых установок и сигарообразные тела ракет.