Татуированная кожа

– Кто стреляет? – рявкнул в коридоре майор Шаров. – Быстро все на улицу! Дело закончено!

* * *

Операция длилась тридцать пять минут. Особая рота потеряла троих убитыми, пятеро получили тяжелые ранения, легкие имелись почти у всех.

– Красиво вышло, – повторял Деревянко, возбужденно ходивший среди приводящих себя в порядок бойцов. Он был цел и невредим. – Мы даже не ожидали.

– А чего вы ожидали? – спросил Волк. В него попали три пули. Две сплющили запасной магазин в нагрудном кармане разгрузки, одна расцарапала руку, срикошетив от титановой пластины, защищающей сердце. Ребра под ней ощутимо болели. Да и Сидорук с простреленной головой вовсе не выглядел красиво.

– В таких операциях потери могут достигать двух третей списочного состава... Это просто чудо. И хорошая экипировка. Видишь, тебя она спасла.

Волк не стал спорить, хотя был на сто процентов уверен, что спасло его не холодное железо, а именно чудо, амулет – клочок ваты в нагрудном кармане.

– В общем, гнали на бойню, а мы выжили! – сказал Серж. Он уже перевязал руку и недоуменно вертел в руках свой «ТТ».

– Я вас не гнал, а шел с вами вместе, – возразил Деревянко. – Чего ты его крутишь? Спрячь.

– Да не пойму... Нормально стрелял, а когда к лобешнику одному пидору прижал – отказал...

– У него ствол подвижный. Отошел назад – курок и заблокировался, – пояснил неизвестно откуда появившийся Спец. Он был в благодушном настроении. – Поэтому из «тэшки» в упор не стреляют! – Он подмигнул. – А вы парни-гвозди! Я даже не ожидал! Только рты на замке!

Роту погрузили в грузовики с крытыми кузовами. Час езды по тряской дороге, и они оказались на аэродроме. Почти таком же, как в расположении родной бригады: бетонная полоса, проложенная по пустыне. Непроглядная ночь дурманяще пахла тропическими растениями, было жарко, но Волка знобило, по телу то и дело пробегала дрожь.

– Это у тебя отходняк, – прокомментировал Серж. – Стресс держал нервы, а сейчас он прошел, и они распустились. Так всегда бывает.

– Ты-то откуда знаешь?

– Значит, знаю, раз говорю... На, выпей!

Волк почувствовал в руке плоскую фляжку явно не армейского образца.

– Откуда?

– От верблюда. Если хочешь, могу дать опиум пожевать. Будешь спокойный, как слон.

Покачав головой, Волк приложился к фляжке. Там была крепкая жидкость с непривычным вкусом. Он сделал несколько больших глотков. Серж что-то сунул себе в рот.

Послышался гул, в небе вспыхнула большая, быстро приближающаяся звезда. Через несколько минут на полосу приземлился самолет. Обычный «Ту-154» с надписью «Аэрофлот» на серебристом фюзеляже.

– Вот здорово! – оживились ребята. – А стюардессы будут?

Стюардесс на борту не оказалось. Но и без них, разместившись в удобных креслах, в совершенно гражданской и комфортабельной обстановке, бойцы почувствовали себя на седьмом небе. А когда машина набрала высоту и в иллюминаторы заглянули лучи восходящего солнца, просторный салон наполнили ликующие крики. Не кричали только три черных пластиковых мешка в багажном отсеке и пять наспех запакованных в бинты сгустков заглушенной промедолом боли, лежащих на полу в тамбуре между первым и вторым салонами.

Волк вертел в руках почти опустошенную серебряную фляжку с затейливым резным узором. По телу разливалось блаженное тепло и спокойствие. Он выбрался из ада живым!

– Скажи честно, ты трахнул Софью? – неожиданно для самого себя спросил он.

– Конечно. Думал, ты один такой умный? – Серж тоже расслабленно откинулся на сиденье и что-то катал во рту, словно конфету. Глаза его были полузакрыты.

Не ощущая вкуса и крепости, Волк допил содержимое фляжки.

– Воспользовался случаем? Меня Семенов вызвал, а ты и рад...

– Это было еще раньше, старик. Помнишь, ты вылез в окно...

– Ну вылез. Что с того?!

– Да то самое. Я стою внизу, жду тебя, а она выходит одна... Ну пошел проводить, взял под руку, высоко так, почти под мышку. А она аж вскрикнула, прижалась, вздрагивает так... Видно, ты ее хорошо разгорячил...

– И что?!

– То самое. Как раз ищи мимо детской площадки, знаешь там маленький домик? Избушка на курьих ножках... Ну, завел туда, наклонил... Правда, кричала она, я думал, весь гарнизон поднимет. Пришлось рот зажимать. Хорошая баба, страстная. Надо нам ее вдвоем отработать. Она намекала...

Ребра болели все сильнее, боль распространялась и охватывала всю грудь. Волк понял, что это болит душа. Сознание его раздвоилось. Одна часть хотела достать пистолет и выстрелить Сержу в голову. Вторая с этим не соглашалась: они спасали друг друга от смерти и стали побратимами, это искупает все – жизнь одна, а баб много. Половинки спорили между собой, руки вцепились в подлокотники, но пистолет оставался в кобуре.

– На, отщипни! – Серж поднес к его лицу черный шарик с терпким острым запахом. – Да не столько! Еще помрешь с непривычки! Отдели третью часть...

Во рту приятно занемело, словно от таблетки «Холодок». Потом это онемение распространилось на ноющую, пропитанную горечью ревности душу, душа тоже онемела, боль прошла, горечь выпала в осадок, стало радостно и спокойно. Хотелось петь.