Татуированная кожа

– Какой разговор! – дружески улыбнулся Гриша. Он был вполне искренен, ибо знал, что работает в шикарном месте и вообще находится на свободе только до тех пор, пока этого хочет всемогущая Контора, представителем которой в данный момент является этот крепкий парень в расстегнутой синей рубахе. – Кстати, Владимир Григорьевич, мы «Баварское» получили, вы как-то спрашивали... Могу за рубли продать, по курсу. Пятьдесят центов бутылка – сорок три копейки.

– По курсу? – оторопел Волк.

Официальный курс существует только в газете. Цена доллара у фарцы – четыре-пять рублей. Предложение бармена выражает высшую степень расположения, как к брату. Но Волк ему не брат и принять подобную услугу – значит сделать шаг по пути, ведущему в ад предательства. Маленький, незаметный, такой безобидный шажочек. Но когда он сделан – путь начат.

– Нет, спасибо...

Он замешкался у стойки. Попробовать «Баварского» очень хотелось. И произвести впечатление на новую знакомую хотелось тоже.

– Давай так – я заплачу по реальной цене, – Волк положил перед барменом два рубля.

Тот, пожав плечами, привычно откупорил маленькую трехсотграммовую бутылочку с готическим шрифтом на овальной зеленой этикетке. На срезе горлышка выпукло проступила густая пена. Испытывая душевный подъем, Волк вернулся к своему столику, гордо подмигнул Лауре и разлил пиво. Высоко поднялись непривычно плотные белые шапки.

– Смотри какое! – восхищенно выдохнул он. Конспиративные ухищрения ушли на второй план, стажер-контрразведчик исчез, его место занял Володя Вольф, для которого «Баварское» пиво являлось символом жизненного успеха. Подросший мальчишка живым вышел из нешуточных передряг, он сидел в недоступном для обычных людей баре, с красивой девушкой и вертел в руках бокал с вожделенным «Баварским». Наверное, это и есть успех...

– В «Жигулевском» жиденькая пена поднимается на палец и сразу опадает, будто мыло в тазу, а тут она как... как снег! Ты видишь?

– Я больше люблю портер, – обыденно сказала Лаура. – Хотя вообще избегаю пива: в нем много калорий, а мне нельзя поправляться.

Волк не знал, где обычная советская девушка может попробовать какой-то неизвестный портер, только понял, что она просто не способна оценить значимость события. Если бы напротив сидел отец! Но между ними неизбежно появилась бы тень дяди Иогана, с которым Генрих часто спорил об успехе в жизни...

Окрыленность вмиг пропала. Он отхлебнул из бокала раз, другой, третий... Ничего сверхъестественного, никакого волшебства, обычное хорошее пиво. Вряд ли оно может служить критерием жизненных успехов!

Бар постепенно наполнялся. В одинаковых джинсовых сарафанах пришли Цапля и Щека, заказали бутылку минералки и замерли в скучающих позах на высоких вертящихся табуретах у стойки. Они получали по сто долларов с клиента, правда. Волк слышал, что все проститутки половину сдают в специальный фонд КГБ – разведке нужна валюта. Впрочем, и половина заработанной за пару часов суммы составляет месячное содержание двух курсантов Высшей школы.

Потом спустились два инока, [31] буднично заплатили за джин долларами, Гриша так же буднично отсчитал сдачу. Граждане СССР за подобную сделку могли схлопотать восемь лет с конфискацией, интуристов это не касалось. Пришел Жора Туз, чуть позже седой импозантный Граф – оба торговали валютой, балансируя на грани шикарной богемной жизни и жалкого существования в мордовской спецколонии усиленного режима. Если они будут вести себя правильно и во всем слушаться курирующего офицера, то удержатся по эту сторону опасной грани.

Появились фирменно прикинутые Ирка Лягушка и Таня Целка, взгромоздились на табуреты и, привычно крутнувшись, навели на иноков неплотно сдвинутые колени, как орудия главного калибра. Цапля и Щека досадливо сморщились, но иноки увлеченно болтали между собой, не пытаясь рассмотреть, что открывают короткие юбки.

А вот интересное: худощавый американец привел двух незнакомых русских парней, посадил за столик в углу, купил им виски и болтает, как с лучшими друзьями, улыбается во весь рот, и они лыбятся в ответ, гадюки... Щека немедленно переместилась за соседний столик и, превратившись в слух, принялась строить глазки американцу. Это выглядело очень правдоподобно.

– Почему тебя сюда пропустили? – вдруг спросила Лаура. – Ведь здесь нет ни одного простого человека.

– Простого? А что, все золотые? – попробовал отшутиться Волк. Его насторожил строгий взгляд зеленых глаз. Как будто девушка видела его насквозь.

– Ни одного человека с улицы. Да и без того всей Москве известно, что это гостиница только для иностранцев!

– От тебя ничего не скроешь. Я член комсомольского оперотряда, и здесь мы много раз проводили рейды против фарцовщиков и спекулянтов.

– А-а-а...

Взгляд Лауры смягчился.