Татуированная любовь

– Нам наверх, – только и произносит она, прежде чем повернуться ко мне спиной и начать подниматься.

Я следую за ней по ступенькам. Львица вышагивала передо мной, не говоря ни слова. Не могу не пялиться на ее задницу в темных обтягивающих джинсах, которая так аппетитно покачивается. Она и впрямь чертовски хороша.

Когда она поднимает голову, чтобы посмотреть дорогу, ее длинные волосы немного закрывают мне вид, но все равно очень даже ничего.

Мы поднимаемся на второй этаж, и она снова натягивает свою кофту. Бесплатный просмотр окончен!

Я оглянулся вокруг: на полу паркет, стены бежевого цвета и множество закрытых дверей напротив. Посередине холла находится еще одна лесенка, не такая широкая. Попка пошла туда.

Тут что, три этажа? Нет, этот дом и впрямь огромный. И нужно чтобы я ютился где-то на самом верху? Вот блин, не самое удобное место, чтобы можно было незаметно свалить. Но я умею во всем найти хорошее, и всегда это делал.

Покорно иду вслед за покачивающимися бедрами, и мы поднимаемся на третий этаж в полной тишине. Эта девчонка так же разговорчива, как и я. Тем лучше.

Здесь места поменьше, чем внизу и только две двери, зато каждый уголок под лестницей, каждая полка доверху забиты книгами, а под мансардным окном стоит плетеное кресло.

Кое-что на двери слева привлекает мое внимание. Там что, замок с кодом или мне кажется? Я с интересом уставился на него.

– Это моя комната. Тебе строго запрещено переступать ее порог, – предупреждает львица, проследив за моим взглядом.

Я бросаю на нее взгляд. Слушай, красотка, можешь быть уверена, это будет первое, что я сделаю, стоит тебе только отвернуться.

Она уклоняется от моего взгляда и лишь еще ниже натягивает свою дурацкую кофту. Затем она показывает мне на дверь напротив, справа от меня.

– Пока ты здесь живешь, твоя комната здесь. Тебе запрещено там пить, курить и водить туда кого-либо, – уточняет она.

Я все еще стою перед ней. Она издевается надо мной? Лучше бы тогда сказала, что я должен там делать, потому что все перечисленное – это то, чем я, собственно, и занимаюсь все время.

– В ванной комнате всегда должно быть чисто и прибрано, – добавляет она ледяным тоном.

Ясно, эта девчонка и впрямь стерва. Но о какой ванной комнате она говорит?

Я оставляю этот вопрос при себе, открываю дверь и захожу в комнату, где мне предстоит жить.

Ва-а-а-у, да она просто огромная! Большой телевизор напротив гигантской кровати, шкаф, в который бы запросто поместилась вся моя жизнь десять раз, письменный стол и стул в комплекте. Рядом с кроватью панорамное окно от пола до потолка. Кажется, оно выходит в сад. Тут очень просторно и светло. Пожалуй, в первый раз в жизни мне так нравится моя комната.

Я делаю еще один шаг вперед и чувствую, что девчонка стоит за моей спиной.

– Мы едим в… – начинает она.

Я не даю ей закончить и толкаю ногой дверь. Она захлопывается прямо перед ее носом. Достала!

– Болван! – слышу я ее крик.

Осторожно, Елена, я никогда не забываю ни одного оскорбления в свой адрес. Ее отец вроде говорил, что она не очень-то разговорчивая? Хотелось бы мне, чтобы это была правда. Ее задница определено стоит того, чтобы потерпеть, но как только она открывает рот, у меня голова начинает болеть.

Я поставил сумку на пол рядом с дверью и пошел к окну. Блин, да там балкон, почти такой же большой, как и комната.

Обшарив все карманы, я, наконец, нахожу свои сигареты и, облокотившись на перила, закуриваю. Вот черт! Тут еще и огромный бассейн есть, прямо посреди сада.

Интересно, чем же занимается их отец, чтобы платить за такой дом?

Я затянулся и выпустил изо рта облачко дыма, которое подхватил и унес утренний ветер. Что ж, подведем итоги: еще нет и полудня, обычно в это время я сплю – впрочем, ночь у меня была очень короткая и это уже дает о себе знать; после сигареты пойду заценю кровать. Родители Хиллзы выглядят милыми и порядочными людьми, а у их дочери Елены отменная задница, даже несмотря на то, что она одевается в мешок и застегнута на большее количество замков, чем тюрьма.

Бр-р-р-р, ну почему я об этом думаю?

Тюрьма. Мне так не хочется там оказаться, что я готов попробовать выжить в очередной, – дцатой приемной семье, хотя зарекся это делать.