Татуированный пес

Потом они все втроём ещё раз посмеялись над ослом. А когда они наконец закончили, Лев снова порылся в портфеле и надел на нос очки. Пёс озорно посмотрел на него, а потом сказал:

— Мне кажется, для тебя уже само собой разумеется, что сейчас я расскажу новую историю. А если я больше не знаю историй или не хочу больше рассказывать, что тогда?

— Ты не можешь так поступить! — возмутился Лев. — Ты не можешь так просто взять и перестать рассказывать, ведь у тебя на спине и на животе ещё так много картинок!

— Хорошо, я расскажу ещё, — согласился Пёс. — Но, честно говоря, я опять жутко проголодался!

— Так вот в чём дело! — с облегчением произнёс Лев. — Это дело поправимое!

И он извлёк запасы, которые хранились в его портфеле. Лев и Пёс вместе принялись за хлеб, ветчину и огурец. Наевшись, Лев облизнулся и, хитро улыбаясь, сказал:

— Я дал тебе поесть, и за это ты должен рассказать мне историю, которая нарисована на твоём левом ухе!

Услышав это, Пёс побледнел и от страха проглотил, не жуя, кусок ветчины, который только что положил в рот. Закашлявшись, он с трудом проговорил:

— Это невозможно, я… (тут он кашлял)… Я же просил тебя не спрашивать… об этой истории! Любую… Любую другую, только… не эту!

Лев рассердился. Но ему совсем не хотелось обижать Пса: он рассчитывал услышать ещё немало историй. Поэтому Лев решил пойти на хитрость.

— У меня идея! — сказал он. — Я закрою глаза и ткну в тебя лапой. Не глядя! И ты расскажешь мне историю, на которую я случайно покажу! Согласен?

— Договорились! — Пёс кивнул.

Лев закрыл глаза, но не совсем, — чуть-чуть подсматривая, он поднял лапу и ткнул Пса точно в левое ухо.

Но тот уже раскусил задумку Льва и оказался ещё хитрее. В последний момент он сделал шаг вперёд, и львиная лапа угодила ему в бок.

На этом месте оказалась картинка с волшебником в высокой волшебной шляпе. Поэтому Лев услышал не историю с левого уха, а историю про волшебника Абра Кадабракса.

История про волшебника Абра Кадабракса

Однажды обезьяна Шлевиан сказал обезьяне Кукуку:

— Люди смеются над нами, потому что у нас такие большие уши.

— Я знаю! — ответил Кукук.

— А я не знаю, почему мы не предпринимаем никаких мер, — продолжал Шлевиан.

— Против людей, которые смеются? — уточнил Кукук.

— Нет, против больших ушей, — объяснил Шлевиан.

— И что же ты собираешься предпринять, позволь тебя спросить? Слегка обстричь их или ушить?

— Да нет же! Я считаю, что мы должны их волшебным образом уменьшить.

— Волшебным образом уменьшить?! — вскрикнул Кукук удивлённо. — Но кто это может сделать?

— За лесом живёт один мудрый человек, который очень хорошо умеет делать всякие волшебства.

Это мне одна песчанка сказала. Она живёт внутри одной бродячей дюны, ну, знаешь, которые перемещаются, и вместе с нею путешествует повсюду, поэтому много повидала на своём веку.

— И этот мудрый человек может заколдовать уши?

— Уши, носы — всё, что хочешь. Сегодня утром я поделился с песчанкой нашим горем, а она мне ответила: «Дорогой господин Шлевиан, попробуйте пойти к волшебнику Абра Кадабраксу. Он сейчас чрезвычайно популярен и, наверное, хорошо знает своё дело. Госпожа тайная советница Вальдшнепша лечила свой длинный клюв и осталась очень довольна, очень, очень, очень довольна. Вы простите, что я повторяю слова, но, когда я волнуюсь, со мной такое случается». — «Почему бы вам не обратиться по этому поводу к господину волшебнику?» — спросил я. А она ответила: «Какая прекрасная мысль, какая прекрасная мысль, какая прекрасная мысль!»

— Надеюсь, ты спросил, где этот господин Кадабракс живёт? — Кукук нетерпеливо заёрзал на ветке.

— Ну конечно. В соседнем дремучем лесу, сразу, как заходишь, на правой стороне.

— А это не больно?

— Песчанка сказала, что совершенно не больно. Он возьмёт свою волшебную палочку, прикоснётся к уху, и всё — оно уже маленькое, маленькое, маленькое.

— Тогда нам срочно надо к нему! — воодушевился Кукук.

— Я это и предлагаю всё время, — буркнул Шлевиан, и они немедленно отправились в путь. После двух часов путешествия обезьяны остановились передохнуть.

— Вообще-то мы должны были уже добраться, — сказал Шлевиан. — Песчанка говорила, что дотуда не больше десяти километров.

— Ты уверен, что не ослышался? — спросил Кукук. — Может, она сказала не «десяти», а «ста десяти»?

— Нет, она трижды повторила «десять километров».

— Трижды десять! Так это же все тридцать! — горестно воскликнул Кукук. — Тогда мы и половины не прошли!

— Да нет! Не тридцать, а десять километров!

— Так сколько же на самом деле? — спросил Кукук, плохо соображая. — Сначала ты говоришь — десять километров, потом тридцать, а потом снова десять!

— Я не говорил, что она сказала «трижды десять», я говорил, что она трижды сказала «десять».

— Но это же то же самое! — воскликнул Кукук, ещё больше запутываясь. — Теперь я совсем ничего не понимаю!

— У тебя что, весь ум в уши ушёл? — рассердился Шлевиан. — Ничего уже не соображаешь? Она сказала: «Десять километров, десять километров, десять километров!»

— А, вот как, — сказал Кукук. — Ну тогда мы, конечно, скоро дойдём.