Читаем Татуировщик полностью

Татуировщик

О любви, семейной жизни, работе и незнакомце, перевернувшем жизнь. Относится к авторскому циклу "ПоТуСторонние истории в формате драбблов"

Инна Федералова

Контркультура18+
<p>Инна Федералова</p><p>Татуировщик</p>

Дмитрий по призванию тату-мастер и неплохо зарабатывал. Он жил со своей подругой Кариной. Кареглазая блондинка с коротким каре, утонченная натура и тоже человек творчества. Не художник по коже. Талантливый писатель. Правда без своего громкого имени.

Она творила истории для других авторов. Как правило, топовых. Преимущественно в жанре любовный роман. Умела подстраиваться под их стиль. Обычно работала сразу с несколькими, выстраивая график на полгода. И пока заказчик писал один роман, она кроила ему другой в течение полутора-двух месяцев. За одну рукопись могла получить от ста пятидесяти тысяч рублей.

Приходя домой, Дмитрий только и мог радоваться, что мимолетным теплым объятиям, нежным поцелуям и последующему горячему вкусному ужину.

Казалось бы, все его устраивало в их отношениях. Не ссорились. Да и не было повода. Ему нравилось наблюдать за тем, как Карина сосредоточенно работает за ноутбуком, откинувшись в кресле. Такая красивая, родная и витающая в своей фантазии.

Иногда она могла неожиданно зарыдать или же засмеяться. Дмитрий считал, что она слишком чувственная и эмоциональная, буквально проживала жизнь своих героинь. Так или иначе Карина занималась любимым делом.

И Дмитрию нравилась его работа и общение с людьми. Его ценили как высококлассного мастера фантастической и мечтательной направленности. Тату он выполнял в стилистике рисунка мелком или акварели. Потому его изображения всегда получались очень сочными.

К примеру, на правом плече у Карины изображен парень в полный рост, но в мультяшной миниатюре и с увеличенной головой, что придавало комичности рисунку. Внешность его необычна: яркие красные волосы, разные глаза — один карий, другой — голубой. На нем белая майка и черные брюки. На запястье черный браслет. На груди — большая магическая подвеска.

Это был сам Дмитрий с его необычной внешностью, которого Карина полюбила с первого взгляда.

Благодаря своим умениям, влюбленные жили достаточно зажиточно и летали в другие страны пару раз за год. Пожалуй, их единственная встряска и время развеяться.

Но… Их жизнь — рутина. Каждый день, как день сурка. Ничего не менялось. Изо дня в день. Из месяца в месяц. Из года в год. И так три года одно и то же.

Дмитрий и Карина стали отдаляться друг от друга. Они начали ссориться, как и все нормальные пары. Сперва придираться по пустякам. Затем скандалить по принципу «я правее и другой истины нет». Было бы из-за чего. Но сочащийся яд в словах уже трудно остановить.

— Боже, как ты достала! Только и говоришь о своих героях. Живешь в своей гребаной фантазии. А как же я?! Мы?! Оглянись! Надо мной уже смеются. Мы никуда не можем пойти с друзьями. Тебе постоянно некогда. Найди уже официальную работу.

После этих слов Карина залепила Дмитрию звонкую пощечину. Он ушел из дома. Ночевать не вернулся.

Гонка за любовными иллюзиями Карины сменилась крахом собственных отношений. За ставшей редкой близостью остыла и постель.

Дмитрию было не все равно. Он стал мало есть, плохо спать. Осунулся в лице и не улыбался, сделавшись мрачным, угрюмым. Работа не получалась. Концентрации не стало. Несколько последних клиентов пожаловались администратору салона на плохое качество нательных рисунков.

Еще эти странные сновидения о кораблях во льду. Почти постоянно. Что это? Стоит ли искать в них смысл?

Однажды, когда Дмитрий вернулся домой, увидел на плече Карины выведенное лазером свое изображение.

— Ты говорила, что никогда не сведешь это тату.

— Ты тоже говорил мне, что всегда будешь рядом. Но, оказывается, ты умеешь быть другим. Лживым и аморальным, — она подняла на него злые зеленые глаза.

— Долго думала прежде, чем сказать мне это? — он поджал губы.

— Какие я должна была сделать выводы, когда ты не ночевал дома? Видеть тебя не хочу! Уходи, откуда пришел.

— Да и катись ты к черту!

Желания задерживаться более не было. Дмитрий снова ушел из дома. Будучи верующим во всякую мистику, он отправился к гадалке. Думал, если она растолкует его сновидения, это поможет разрешить их проблему. Думал, это просто временные трудности.

— Сны о кораблях предвещают перемены, они являются символом исполнения желания. Но твои корабли застряли в ледяной глыбе. Они предвещают крушение планов, неисполнение желания, горькие разочарования, потерю состояния. Эти ледяные глыбы, айсберги, означают, что вы хотите сменить своего сексуального партнера. Возможно скорое соперничество, — обволакивающим мягким голосом известила гостя седая цыганка с молодым лицом и темной помадой.

— С кем мне соперничать? С героями ее романов? Парнями, которых она себе напридумывала? — выдавил было кривую усмешку Дмитрий.

— Айсберг во сне — символ охлаждения или даже завершения интимных отношений в реальной жизни. Я это вижу у вас. Они утратили гармоничность, былой страсти нет.

Как ни крути, гадалка попала в самую точку.

— Если истолковать лед в отдельности, то и он сулит убытки и опасность. К примеру, проблемы на работе. Их я тоже у вас вижу. Еще ваши друзья, знакомые и близкие вскоре станут избегать встреч с вами.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Колыбельная
Колыбельная

Это — Чак Паланик, какого вы не то что не знаете — но не можете даже вообразить. Вы полагаете, что ничего стильнее и болезненнее «Бойцовского клуба» написать невозможно?Тогда просто прочитайте «Колыбельную»!…СВСМ. Синдром внезапной смерти младенцев. Каждый год семь тысяч детишек грудного возраста умирают без всякой видимой причины — просто засыпают и больше не просыпаются… Синдром «смерти в колыбельке»?Или — СМЕРТЬ ПОД «КОЛЫБЕЛЬНУЮ»?Под колыбельную, которую, как говорят, «в некоторых древних культурах пели детям во время голода и засухи. Или когда племя так разрасталось, что уже не могло прокормиться на своей земле».Под колыбельную, которую пели изувеченным в битве и смертельно больным — всем, кому лучше было бы умереть. Тихо. Без боли. Без мучений…Это — «Колыбельная».

Чак Паланик

Контркультура
Джинсы мертвых торчков
Джинсы мертвых торчков

Впервые на русском – новейший роман «неоспоримого лидера в новой волне современной британской словесности» (Observer), который «неизменно доказывает, что литература – лучший наркотик» (Spin).Возвращаясь из Шотландии в Калифорнию, Бегби – самый одержимый из давно знакомых нам эдинбургских парней, переквалифицировавшийся в успешного скульптора и загнавший былую агрессию, казалось бы, глубоко внутрь, – встречает в самолете Рентона. И тот, двадцать лет страшившийся подобной встречи, донельзя удивлен: Бегби не лезет драться и вообще как будто не помышляет о мести. Рентон за прошедшие годы тоже заматерел, стал известным менеджером на клубно-диджейской сцене, живет то в Голландии, то в Штатах. Больной перебрался в Лондон, руководит эскорт-агентством нового типа. А вечному неудачнику Спаду Мёрфи посулили легкий приработок – и он ввязывается в контрабанду человеческих органов. Издевательский каприз судьбы сведет старых друзей вместе – и переживут эту встречу не все. Кому же придутся впору Джинсы Мертвых Торчков?«Свершилось! Рентон, Бегби, Больной и Спад снова вместе», – пишет газета Sunday Times. И, если верить автору, это их последнее приключение.Содержит нецензурную брань.

Ирвин Уэлш

Контркультура
Горм, сын Хёрдакнута
Горм, сын Хёрдакнута

Это творение (жанр которого автор определяет как исторический некрореализм) не имеет прямой связи с «Наблой квадрат,» хотя, скорее всего, описывает события в той же вселенной, но в более раннее время. Несмотря на кучу отсылок к реальным событиям и персонажам, «Горм, сын Хёрдакнута» – не история (настоящая или альтернативная) нашего мира. Действие разворачивается на планете Хейм, которая существенно меньше Земли, имеет другой химический состав и обращается вокруг звезды Сунна спектрального класса К. Герои говорят на языках, похожих на древнескандинавский, древнеславянский и так далее, потому что их племена обладают некоторым функциональным сходством с соответствующими земными народами. Также для правдоподобия заимствованы многие географические названия, детали ремесел и проч.

Петр Владимирович Воробьев , Петр Воробьев

Приключения / Исторические приключения / Проза / Контркультура / Мифологическое фэнтези