Несколько бифитеров направились к бару, остальные продолжали высказывать свое возмущение по поводу вторжения в их жизнь четвероногих. Бальтазар Джонс забрал кружку и отошел, чтобы взглянуть на канарейку, в надежде, что о нем забудут. Наклонившись над клеткой, он поглядел на птицу, сидевшую на строгой диете. Сунул руку в карман и вытащил печенье с инжиром, похищенное в конторе из пакета, на котором черным маркером было выведено: «Йомен Гаолер». Он отломил кусочек и протянул через решетку крошки безмолвному существу. Не глядя ему в глаза, канарейка медленно, бочком прошла по жердочке и с проворством профессионального карманника схватила крошку. Собравшиеся у стойки бифитеры развернулись в изумлении, чтобы увидеть, как обезумевшее пернатое вдруг разразилось длинной руладой, выражавшей все чувства, скопившиеся в ее груди. А пока все смотрели на запевшую птичку, преподобный Септимус Дрю снова устремил взгляд темных глаз на восхитительную Руби Дор.
Пока бифитеры молчали, онемев от трелей желтой птицы, вороний смотритель допил свой томатный сок. Несмотря на соблазны бара, он избегал расслабляющего действия алкоголя, потому что сейчас ему требовалась ясная голова, чтобы не потерять бдительности и не выдать себя.
— Я пойду проведать воронов, — сказал он жене, похлопав ее по коленке. Послав ей от двери воздушный поцелуй, который ужасно смутил йомена Гаолера, нечаянно оказавшегося на «линии огня», он прихватил свою шляпу и вышел. Один из немногих бифитеров, не отпустивших бороды, он мгновенно прочувствовал всю неприветливость промозглого вечера. Он уже собирался перейти Водный переулок, когда увидел Гебу Джонс, которая быстрым шагом шла с работы домой, выдыхая в морозный воздух облачка пара.
Он замешкался в дверях паба, неспешно натягивая черные кожаные перчатки. Они с Гебой Джонс почти не разговаривали с тех пор, как гнусные вороны лишили Миссис Кук хвостика. Исполняя свой материнский долг, Геба Джонс помогала Милону в его бесплодных попытках отыскать утраченный отросток. Мальчик твердо верил, что его можно будет пришить, как палец, который Танос Грамматикос, двоюродный брат матери, потерял после неудачного возврата к темному плотницкому искусству. Шестилетний ребенок несколько часов внимательно исследовал закоулки Тауэра, и Геба Джонс ползала на четвереньках вместе с ним. Время от времени он радостно кидался к какому-нибудь сучку, но только чтобы отбросить, рассмотрев поближе. Наконец он с неохотой признал, что хвост, скорее всего, был съеден — вывод, к которому его родители пришли гораздо раньше, — и поиски в итоге были прекращены.
Долгие годы Бальтазар и Геба Джонс вынуждены были вести себя с вороньим смотрителем прилично из-за дружбы, завязавшейся между их детьми. Она началась, когда Шарлотта Бротон, которая была на восемь месяцев старше Милона, однажды утром появилась под Соляной башней с новым, как она утверждала, хвостиком для Миссис Кук. Геба Джонс сейчас же пригласила ее войти и проводила по винтовой лестнице наверх. Все семейство уселось на диван и затаило дыхание, когда девочка медленно разжала кулак. Если родители сразу же узнали самый обыкновенный корешок пастернака, то Милон пришел в восторг от нового хвоста. Дети тут же отправились на поиски Миссис Кук, которую и обнаружили в итоге в ванной, они улеглись на пол рядом с ней, пытаясь придумать, как прирастить новый хвост. И вот, благодаря обрывку зеленой шерстяной нитки, старейшая черепаха в мире все утро волочила за собой побуревший корешок, пока это не увидел Бальтазар Джонс, положивший конец унижению черепахи.
Смотритель воронов коснулся своей шляпы, когда Геба Джонс проходила мимо, а она, с покрасневшим от холода носом, сдержанно кивнула ему в ответ. Когда она скрылась из виду, он выждал еще несколько минут, давая ей время добраться до Соляной башни. После чего направился к деревянным вольерам для птиц рядом с Уэйкфилдской башней, едва заметным в темноте, поскольку тучи закрыли луну. Однако, подойдя к птичьим домикам, он лишь посмотрел на закрытые дверцы и прошел дальше, приглаживая в предвкушении свои сизые усы. Подойдя к Кирпичной башне, он оглянулся и нащупал огромный ключ, который опустил в свой карман, пока был в конторе.
Выругавшись себе под нос, поскольку замок наделал много шума, когда все-таки повернулся, он снова огляделся по сторонам. Затем толкнул дверь и прикрыл за собой. Щелкнув зажигалкой, чтобы оценить окружающую обстановку, он стал подниматься по лестнице башни, где некогда сидел в заточении Уильям Уоллес. Оказавшись на втором этаже, он пошарил в темноте руками, нащупывая засов, и вошел в пустую комнату. Поглядел на часы, подарок жены, которые светились во мраке. Он явился раньше на несколько минут, поэтому сел на дощатый пол, снял перчатки и принялся ждать, и сердце у него замирало от сладкого предчувствия.