Таулос. Книга первая. Северный ветер

Он чувствовал себя глупым и ужасно невоспитанным. Даргон внимательно следил за поведением Сенгтая, словно пытался разглядеть, что происходит у того в душе. Неожиданно он сказал:

— Довольно, не стоит оправдываться. Ты не совершил ничего дурного.

Для Сенгтая такой поворот событий стал большим облегчением, и все же необходимо было хотя бы извиниться.

— Простите меня, если я повел себя недостойно, но я действительно не хотел сделать ничего плохого, — произнес Сенгтай и низко поклонился.

— Я же сказал, что не виню тебя, — повторил Даргон, — забудем об этом.

— Да, конечно, простите, — Сенгтай снова поклонился.

Наступила тишина. Даргон о чем-то задумался, не обращая внимания на Сенгтая, стоявшего в стороне, не зная, что делать.

Наконец, Сенгтай вернулся в свой угол и сел там, стараясь не привлекать к себе внимания. Прошло довольно много времени, прежде чем Даргон наконец, нарушил тишину:

— Что ж, Сенгтай, пришла пора обедать. Как ты считаешь?

— Да, конечно, если вам будет угодно!

— Хорошо, — произнес Даргон, — тогда я приготовлю самое вкусное мясо, которое ты когда-либо пробовал в своей жизни, — с этими словами старик поднялся с места и взял с пола заячьи тушки. Он довольно ловко снял шкурки и выпотрошил обоих зайцев. Нанизав их на вертел, Даргон установил его над костром. Затем, вернувшись к своей кровати, он достал из-под нее небольшую бутыль с красной жидкостью и кожаный мешочек, перевязанный шнурком. Вернувшись к костру, Даргон открыл бутыль и плеснул жидкость на дрова. Огонь сразу же ослабел, издав недовольное шипение, и облачко пара поднялось вверх, скрыв на мгновение заячьи тушки. Даргон повернул вертел и снова плеснул жидкость из бутыли. Снова раздалось шипение, и облачко пара окутало будущий обед. Пламя почти угасло, лишь изредка пробиваясь из-под намокших дров. Даргон закрыл бутыль и поставил ее на место. Взяв в руки мешочек и развязав его, он достал оттуда горсть измельченных сушеных листьев и кореньев. Рассыпав их на ладони, Даргон поднес руку к лицу и осторожно дунул. Легкая смесь слетела с его ладони и опустилась на сырые дрова. Через несколько секунд сизый дымок потянулся вверх, пропитывая мясо пряным и удивительно приятным запахом.

Наблюдая за Даргоном, Сенгтай не выдержал и спросил:

— Глядя на вас, господин Даргон, создается впечатление, что вы раньше были хорошим поваром. Признайтесь, это так?

Даргон засмеялся.

— Мой маленький друг, готов тебе признаться — я никогда не был поваром, но долгая жизнь в одиночестве и желание вкусно поесть научили меня хорошо готовить.

— Но почему вы живете один? Разве общество людей угнетает вас? — снова спросил Сенгтай.

— Вовсе нет, — ответил Даргон. — Но некоторые мои способности следует скрывать от непосвященных.

— Я не совсем понимаю вас… — начал было Сенгтай, но Даргон не дал ему закончить.

— Не сейчас, Сенгтай, давай дождемся, когда обед будет готов, а после мы обязательно поговорим с тобой о многом, что сейчас так важно.

— О чем? — спросил Сенгтай, не совсем понимая, о чем идет речь.

— О тебе, конечно же, — ответил Даргон, — и о том, что произошло в храме Вечного Солнца.

— Хорошо, — Сенгтай пожал плечами, не понимая, для чего нужно ждать так долго.

Наступила тишина. Даргон продолжал возиться у костра, а Сенгтай, прислонившись к стене, молча, наблюдал за ним.

Спустя час, когда вкусный и сытный обед был приготовлен и съеден, Сенгтай и Даргон расположились около костра, чтобы обсудить то, что привело Сенгтая в скромное жилище необыкновенного старика. По просьбе Даргона Сенгтай рассказал ему свою историю с самого начала, то есть с того момента, как он попал в храм Вечного Солнца, и до того трагического дня, когда ему вместе с Ханами и Анайей пришлось покинуть храм. Однако этот момент помнился очень смутно. Но именно на нем Даргон и старался сконцентрировать внимание Сенгтая.

— Ты хорошо помнишь тот день, когда на Храм было совершено нападение? — спросил Даргон.

— Мне трудно вспомнить подробности, — ответил Сенгтай, пожав печами. — Как только я пытаюсь вспомнить детали, они словно покрываются туманом. — Сенгтай с трудом подбирал слова, чтобы объяснить старику то, чего он и сам до конца не понимал, но казалось, что Даргону этого не нужно.

— Я понял тебя, — сказал Даргон и, задумавшись, провел рукой по бороде. Спустя минуту он снова спросил:

— А хорошо ли ты помнишь, что происходило за несколько дней до нападения на Храм?

— Да, — ответил Сенгтай.

— И что же?

— За пять дней до этого начался праздник созревающего урожая.

Вы слышали о таком? — Сенгтай неуверенно посмотрел на Даргона. Тот сидел, глядя на огонь, и на вопрос Сенгтая утвердительно кивнул головой.

— В эти дни ничего особенного не происходило. Работы были остановлены, мы слонялись без дела. Жизнь в храме, можно сказать, затихла, — Сенгтай замолчал и снова посмотрел на Даргона.

Не отводя глаз от костра, старик спросил:

— А, что, ваш наставник, как он себя вел в эти дни?

— Мы почти его не видели. Занятий с нами он не проводил, — Сенгтай снова пожал плечами.