Таури. Неизбежность под маской случайности (СИ)

— Иди! — Повторила подруга, а я вцепилась пальцами в столешницу.　

Страшно мне! Неужели не понятно?　

Ой! Стыдно-то как перед Даниаром. Он же невесть, что сейчас подумает. А я просто боюсь предстоящего разговора. А чего боюсь, сама не знаю.　

"Вик? Ты чего? Ты же сильная!" — Вдруг сказала Рыська.　

"Это я-то сильная?" — Удивилась.　

"И смелая!"　

"Да?"　

"А ещё ты само-доста-точная!"　

"Правда?"　

"Да! И тебе совершенно не надо бояться того, что скажет Дан."　

"Думаешь?"　

"Вот скажи, вам надо поговорить или нет?"　

"Надо. — Согласилась я. — Очень надо. Мне надоела эта неопределённость. Она меня удручает"　

"Значит, встала и пошла!" — Крикнула на меня эта деловая кошка.　

"Эй! Ты чего? — обиделась я. — Иду уже, иду"　

С трудом отцепила от стола побелевшие от напряжения пальцы, встала и… пошла. Дан попрощался с Валей и пристроился рядом.　

Пока мы шли, молча шли, в ту самую злосчастную беседку, в которой произошёл тот самый неприятный разговор, я мысленно повторяла: съешь лягушку на завтрак, съешь, её надо съесть, ты должна это сделать сейчас.　

Да когда ж мы придём и я уже покончу с этой земноводной?!　

Мы, наконец, подошли к беседке и Даниар пропустил меня внутрь, всё так же молча. Я присела на первое приглянувшееся место. Молчаливый морф, расположился напротив. А ведь в прошлый раз он сидел рядом.

Я занервничала. Почему не рядом?　

Выражение его лица было непроницаемым и что-либо прочесть по нему, было невозможно. И от этого я нервничала ещё сильней.　

Но тут заговорил Даниар, и я замерла, стараясь не пропустить ни одного слова.　

— Во время нашего последнего разговора в этой милой беседке, ты спросила, зачем я так поступил с тем мальчишкой? Я ответил. Но ты со мной не согласилась и предположила свои причины произошедшего. — Морф хмыкнул, а я покраснела, вспоминая, что тогда наговорила. — Первая, про моё несчастливое детство, а вторая…　

— Прости! — Воскликнула я и, сложив ладони на груди, жалобно посмотрела в светло-карие глаза. — Прости, прости, прости.　

— Тебе не за что извиняться, Виктория, ты была права. Моё поведение в тот момент подходило как раз под это самое слово. Осознал я это не сразу, конечно. — Дан слегка подался вперёд и заговорщически прошептал, — Но ты не представляешь, что я почувствовал, когда ты назвала меня…　

— Не надо… — Умоляюще прошептала одними губами.　

Он улыбнулся и, вернувшись назад, раскинул руки по сторонам, на зелёный бортик беседки.　

— Это было… ново для меня. — Продолжил уже более весело Дан. — Ты первая, кто осмелился сказать такое мне в лицо. Хотя, если вспомнить, ты не единожды уже высказывалась обо мне и довольно не лестно.　

Это он имеет в виду, тот супер эмоциональный разговор, после которого и предложил мне дружбу? Ну, да. Тогда я тоже слегка перегнула палку.　

— И знаешь, я благодарен тебе за это. Благодарен за то, что делаешь меня лучше. — Дан прошёлся ладонью по взлохмаченным светлым прядям, невольно их приглаживая, и явно не замечая, что делает. — Тебе, каким-то непостижимым образом, удаётся подгадать нужное время и найти нужные слова, которые пусть и доводят меня до точки кипения, но в то же время заставляют меняться.　

— Ты сам себя меняешь. — Отрицательно покачала головой. — Никто кроме тебя этого сделать не может. Я лишь озвучиваю то, что думаю.　

— Может и так. — Легко согласился морф. — Но ты так ловко подгадываешь момент! Я просто уверен, что начни ты наш последний разговор раньше, да хотя бы на пару месяцев, я бы не сидел сейчас здесь рядом с тобой.　

Тут он улыбнулся точно так же, как сегодня, ночью, и моё глупое сердце снова оживилось. А когда Дан, зачем-то, поднялся и опустился на лавочку рядом, слегка соприкоснувшись с моим плечом, я думала, что помру на месте от разрыва сердца, так сильно оно билось.　

И что бы окончательно не сойти с ума от непонятного моего состояния, я спросила:　

— Ты не ответил, почему же поступил так с тем мальчишкой?　

Дан ухмыльнулся и, откинув голову назад, на бортик беседки, закрыл глаза.　

— Дело не в мальчишке. И ни в ком другом. Дело во мне. А точнее в том, что произошло в детстве. — Дан повернулся, открывая глаза. — Но совсем не то, что ты предположила. Родные тут ни причём.　

Он опять откинул голову, но глаза закрывать не стал, уделив пристальное внимание цветному покрытию на крыше нашей беседки.　

— У меня был друг. Близкий. Единственный. А потом… Потом его не стало. Не спрашивай, что случилось, это не важно. Главное, что на протяжении десяти лет мы почти не расставались, а потом… остался один. Было пусто и больно. Так больно, что я дал себе обещание больше не сходиться близко ни с кем. Мне вполне хватало общения моих родных. А ещё, именно в тот период своей жизни, я полюбил книги.　

— А вёл ты себя так затем, что бы никто даже и не подумал подкатить к тебе с предложением дружбы? Но ведь это так…　

— По детски? Я и был ребёнком. В то время это казалось правильным, но не сейчас. И видишь, ты это поняла, стоило только слегка намекнуть. А вот я совсем забыл первопричину своего поведения, пока ты не назвала меня…　

— Да, ладно, — скромно опустила глазки, — обращайся, если что. Я знаю столько разных полезных слов, что тебе и не снилось!