Таури. Неизбежность под маской случайности (СИ)

— Вика, — облегченно выдохнул Дан и тихонько рассмеялся, подхватывая меня почти под мягкое место. — С тобой как на вулкане. Но мне нравится!　

Насладившись его неповторимым ароматом, захотелось так же увидеть ставшими родными и любимыми черты. Но просто их лицезреть мне было мало и отняв одну руку медленно провела ладонью по сильной шее оставляя за собой тёплые мурашки. Дан спокойно удерживал меня, совсем не напрягаясь и осмелев, я протянула пальчики и провела по тёмной брови наслаждаясь её мягкостью, которая удивлённо изогнулась от моих действий, а длинные ресницы легонько дрогнули.

Дальше мои коварные пальчики невесомо прошлись по бархатистой коже острой скулы всё ближе подбираясь к так манившим меня губам. И совсем уже осмелев, медленно провела подушечками пальцев по нижней губе, в которую когда-то хотела вставить сиреневое колечко, чтобы подчеркнуть её идеальную форму и цвет.　

От таких нехитрых действий у моего милого участилось дыхание, а когда посмотрела в его, ставшими глубокого кофейного цвета глаза, сама задышала часто-часто от той нежности, что в них светилась, нежности, граничащей со страстью.　

Как же это удивительно, видеть во взгляде своего любимого такие чувства, понимая, что больше никто-никто на всём белом свете не удостоится такого взгляда. Только я. Только для меня. Мой. Полностью и без остатка.　

— Навсегда… — прошептала еле слышно и первая потянулась к его приоткрывшимся губам.　

Я не заметила, как рысь притаилась, совершенно не касаясь моих чувств. Не увидела, как Лучик, неслышно переставляя лапками удалился в неизвестном направлении, деликатно оставляя нас наедине. Не слышала, что птицы, как будто почувствовав важность момента, поумерили свои песнопения. Только его страстные и нежные губы, сильные и ласковые руки, громкое и чуткое сердце.　

Вселенная, разве можно вообще выжить после такого? И жива ли я ещё?　

Моё сердце билось в немыслимом ритме, руки лихорадочно зарывались в светлые пряди, тело наполнялось восторгом и наслаждением, заставляя трепетать от беспредельного счастья и нескончаемого блаженства душу.　

Казалось разомкни Даниар руки и я взлечу, увлекая любимого за собой в бесконечные просторы вселенной, так как теперь уже точно знаю, что не смогу без него, как и он без меня. Две половинки ставшие единым целым не подавляя или поглощая, а дополняя и поддерживая друг друга, давая опору и делясь уверенностью, что чтобы не случилось в будущем, мы выстоим, так как теперь я не одна и он не один.　

Поцелуй всё не кончался, увлекая за собой в дальние дали… Ой ли? Разве можно назвать это таким простым и банальным словом? Поцелуй, это касание губ. А разве мы касались лишь губами? Мы соприкасались душами, нежно и трепетно, делясь и обмениваясь наполнявшими нас чувствами, увеличивая свои ощущения в несколько раз.　

Вот и спрашиваю, разве можно выжить после такого?　

Оказывается можно. Можно если делиться переполняющими тебя чувствами с окружающей природой. С ивой, которая укрывает тебя своей тенью, с птицами, радующими своим пением, с озерком, приносящим влажную прохладу, с цветами, дарящими усладу глазам. Даже с травой, которая нежно обнимает голые ступни. Все они делятся с тобой, почему бы и тебе не сделать тоже самое?　

***

Не дожидаясь завтрашнего дня, Дан вернулся в Академию и я вместе с ним. И Лучик. Как же теперь без него? Всё своё вожу с собой.　

Возле двери в нашу с Валей комнату, мы тепло распрощались с белокурым красавчиком, вернее, очень горячо распрощались, буквально обжигая друг друга взглядами и поцелуями, и я открыла дверь.　

Валюшка подняла недоумённый взгляд от учебника на так бесцеремонно вошедшую гостью, заявившуюся без стука и прошептала:　

— Вика… — а потом был радостный визг такой силы, что Лучик сидевший тихим шпиончиком в сумке прижал ушки к макушке и зажмурил глазки-солнышки.　

По быстрому освободилась от поклажи, распахнула объятия в которые тут же кинулась моя самая-самая подруга.　

Через полчаса изливания радости и новостей на меня, в кои веки уложившись в столь короткое время, Валюшка наконец заметила выползшего из шпионского укрытия Лучика.　

— Какой лапочка! — проворковала она. — А кто это? Вика?　

Я наморщила лоб, усердно придумывая объяснение, которое смягчит подругу и как можно безболезненнее введёт в курс, что чистик вылупился без её присутствия.　

Искала и не находила.　

— Вика? Это он? Да? Чистик? — Когда я лишь печально вздохнула, подтверждая её догадку у Вали задрожали губы и глаза наполнились слезами.　

Чувствуя, что запахло жаренным, я быстренько оказалась рядышком с ней и крепко-крепко обняла за плечи. А Лучик, догадавшись, что над нами сгущаются бездонные тучи девичьих слёз, залез к ней на колени и отставив передние лапки вперёд, грациозно потянулся. Ласково муркнул и немного потоптавшись свернулся в клубок, прикрывая глазки.　

Всё! Валя была покорена! Тучки расступились так и не пролившись, и растаяли, обернувшись искорками восхищения в глазах цвета гречишного мёда.