Таверна «Ямайка»

Эта контрабанда была совсем другой, здесь таилось что-то страшное, если стоило людям жизни: когда возникали угрызения совести, человек получал веревку на шею вместо сочувствия, не говоря уже о благодарности. На длинном пути, протянувшемся от побережья до границы с Девоном, не должно было быть слабого звена, потому и пускалась в ход веревка на крючке. Тот незнакомец позволил себе усомниться, он умер. Мэри вдруг с разочарованием подумала, что, возможно, есть какая-то связь между утренним визитом Джема и ночным предприятием. И то, что повозки оба раза появлялись в дождь, случайное ли это совпадение? Джем упомянул, что прискакал из Лонсестона, а Лонсестон расположен на берегу реки Тамар. Мэри злилась на него и на себя. Несмотря ни на что, в ту ночь перед сном она пришла к заключению, что можно попытаться взять его в союзники. Теперь об этом не могло быть и речи, во всяком случае, подозрения необходимо тщательно проверить. Такие совпадения вряд ли бывают случайными, цель его визита в «Ямайку» прояснялась.

Братья могли недолюбливать друг друга, но они были связаны одним делом. Он приезжал, чтобы предупредить Джоза о конвое. Это было не сложно понять. Вот почему он посоветовал Мэри уехать в Бодмин, у него еще были остатки сочувствия к человеку. Он понимал, что этот проклятый бизнес может погубить ее; она попала в самый центр осиного гнезда, да еще с таким малым ребенком на руках, как тетя Пейшенс.

Между тем, обе телеги были загружены, возницы взобрались на сиденья вместе со своими спутниками. Вся процедура заняла немного времени в эту ночь.

Мэри хорошо различала крупную фигуру дядюшки у крыльца, он светил фонарем, прикрывая свет рукой. Повозки быстро исчезли со двора, повернули налево, как Мэри и предполагала — направлялись в Лонсестон. Она отошла от окна и забралась в постель. Шаги Джоза послышались на лестнице, он прошел в свою спальню. Никто не прятался сегодня в гостевой комнате.

Несколько следующих дней прошли без происшествий. Один только раз по дороге проехал экипаж — почтовая карета из Лонсестона, прожужжавшая мимо «Ямайки». Шуршание ее колес напомнило почему-то полет растревоженного шмеля. Наконец, выдалось первое по-настоящему морозное утро, солнце светило, небо удивляло безоблачной синевой. Трава на болотах замерзла и побелела от инея. Колодец во дворе покрылся сахарной корочкой льда. Грязь затвердела под копытами коров, сохраняя их следы, которые не исчезнут до следующего ливня. С северо-востока дул легкий ветерок, заметно холодало.

У Мэри всегда поднималось настроение при виде солнца ранней зимой. Она закатала рукава блузы и решила устроить стирку. Вода в ведре, теплая и мягкая, доставляла девушке истинное наслаждение. Мэри было хорошо в эти минуты, она напевала вполголоса — дядюшка уехал куда-то на болота, чувство свободы и прозрачное предзимнее утро были достаточным основанием для радости.

Вдруг раздался громкий стук по оконному стеклу. Взглянув туда, Мэри увидела испуганную тетушку. Знаками она звала девушку скорее войти в дом. Вытерев руки о фартук, Мэри недовольно вбежала в кухню через заднюю дверь. Не успела она появиться, как тетушка схватила ее за руку и стала что-то быстро и невнятно бормотать.

— Успокойтесь, тетя, — сказала Мэри. — Я не могу разобрать ни одного вашего слова, не понимаю, о чем идет речь. Сядьте и выпейте воды, ради Бога. В чем дело?

Бедная женщина только мотала головой в сторону двери, рот ее передергивало, как во время припадка у эпилептика.

— Там мистер Бассат из Северного Холма, — прошептала она наконец. — Я его видела из окна, он верхом, с ним еще один джентльмен. О, моя дорогая, моя дорогая, что нам делать?

Этот монолог она еле произнесла и не успела договорить последней фразы, как послышался стук в парадную дверь. Затем пауза. Затем в дверь уже забарабанили требовательно. Тетя Пейшенс кусала ногти, стонала, теребила пальцы рук, словно бахрому на платке.

— Что его привело сюда? — всхлипывала она. — Он никогда сюда не заезжал. Он всегда держится подальше от таверны. Он наверняка что-то пронюхал, я знаю. О, Мэри, что нам делать, что мне ему сказать, если он спросит?

От этого стенания с бесконечными «он» Мэри стало не по себе, чувство неуверенности и какого-то неясного страха передалось и ей. Она быстро соображала — ее положение было незавидным: если мистер Бассат прибыл официально как представитель власти, для нее появляется уникальный шанс рассчитаться с дядей. Она могла рассказать все, что знала, поделиться сомнениями. Но рядом стояла тетя Пейшенс, стояла, лепеча и дрожа, ее милая тетушка. Жалкая… Но ее на самом деле было очень жаль.

— Мэри, Мэри, Богом молю, научи, что я должна ему сказать? — умоляла она и прижимала к сердцу руки племянницы.

Настойчивый стук в дверь не прекращался.

— Слушайте меня. Его надо впустить — или он вышибет дверь. Возьмите себя в руки. Вовсе не нужно ничего говорить. Скажите, что Джоза нет дома, а вы ничего не знаете. Я пойду с вами, — сказала Мэри.

Женщина посмотрела на нее глазами затравленного зверька, в них вспыхивали искры надежды.