Таверна "Сытый волк" (СИ)

Как это так? Повозка явно моя, но почему она выглядела как новая? Немного погнутая ступенька выровнялась, смола на ландо блестела как новая, а колеса словно только нацепили на оси. Неужто опять тотемы постарались? Но разве они могут влиять на посторонние предметы? — Зароились вопросы в моей голове. Ответы же нашлись у конюха.

— Пара оборотней приходила, вы ещё говорили именно этим, если что, не мешать, — поведал Йосеф, когда появился рядом. — Один был такой высокий и тощий, второй помельче. Оба в одинаковых одеждах и капюшонах на голове.

— Они что? Подменили мою повозку? — нахохлившись, спросила, уже мысленно составляя агрессивное обращение к Киллиаму.

— Неа, — покачал головой парень. — Тот, что помельче долго ходил вокруг, махал руками в воздухе, магичил не иначе. Я тогда Яхонта выводил попастись на ближайший луг, а когда мы вернулись, повозка уже была как новая.

Магия значит? Так вот почему этот волчара тогда так быстро согласился с моим выбором. Решил сделать и, по-моему, и по-своему. Вот же жук этот Киллиам. И не говорил ведь, что у них есть маг, но это же логично — с пятым оборотнем из их отряда ищеек я не знакома, так может хоть что-то бы заметила, да и говорили ведь об установке охранного контура, а на подобное только маг способен.

— Понятно, спасибо, Йосеф, — поблагодарила конюха и снова направилась к вывеске.

Пока шла мысли, так или иначе, крутились вокруг волков, а точнее рядом с одним конкретным волком. Наверное, как раз поэтому случилось то, что случилось. Пара очень метких слов пришла на ум внезапно, да так и засела в голове. Потому, когда я оказалась рядом с опорой вывески, то уже знала, что хочу увидеть в итоге. Хмыкнув, положила руку, прикрыла глаза, четко сформулировала мысль и, получив согласие от тотемов, убрала ладонь. Теперь точно всё.

А когда я подняла ресницы, то увидела как тот, кто завладел не только моими чувствами, телом, но и мыслями направляется ко мне со стороны города. На нём были простая куртка со штанами, отчего его можно было принять за обычного человеческого жителя Торшильда, если бы не копна серых волос. Хотя нет, даже будь он брюнетом, то всё равно бы выделялся. Наверное, это зовут статью или врожденной харизмой, благодаря которым одного взгляда достаточно, чтобы после встречи ещё долго не удавалось выбросить из головы увиденного мужчину.

И это всё моё, — промелькнула приятная мысль, оставляя после себя тепло в груди. Пусть мне ещё до конца не верилось, что отношения с таким мужчиной не растворятся как дымка над рекой поутру, но я старательно гнала от себя тяжёлые думы. Тем более, пока что Киллиам доказывает только обратное.

Стоило оборотню приблизиться, как он улыбнулся, очень интимно, и медленно начал наклоняться ко мне, явно намереваясь поцеловать.

— Подожди, — прошипела я, зажимая мужские губы ладонью и заодно мягко отталкивая от себя голову Киллиама. — Ты что собрался делать средь бела дня?

Моя реакция не обидела оборотня, наоборот — его глаза проказливо заблестели. После чего он замер, перехватил мою руку и, поцеловав ладонь, обхватил мой палец губами, чтобы слегка прижать тот зубами. Сердце послушно загрохотало в груди, а я как-то разом растеряла весь боевой настрой. Очень довольно наблюдая за мной Киллиам в итоге сказал:

— Как что делаю? Даю пищу для сплетен, — а затем он нежно пророкотал: — Хочу, чтобы каждый мужчина в этом городе знал, что ты не свободна.

43.

Ох, слишком приятно слышать такие слова, но вредная часть меня поспешила пошатнуть идиллию.

— А это так? — осторожно спрашиваю, при этом не спеша выдёргивать свою ладонь из горячей руки мужчины. — Разве у нас всё настолько серьёзно?

Мои вкрадчивые вопросы отражаются на губах Киллиама короткой ухмылкой. Оборотень видит меня насквозь, знает, что за минутной вредностью скрывается не желание его обидеть и уж тем более не признаки высокомерия. Это всего лишь отголоски моих страхов, моей неуверенности.

— Конечно, — отвечает Киллиам, неотрывно глядя мне в глаза. Он всем своим видом показывает, что другого ответа и быть не может.

Однако прежде чем растаять под настолько яркими лучами чужих чувств, я становлюсь серьёзной. Нужно прояснить один момент. Высвободив ладонь, подталкиваю оборотня в грудь, намекая ему немного отстраниться для разговора. Он настораживается, но послушно отступает, чтобы услышать от меня:

— Если между нами всё серьёзно, тогда почему я узнаю от других о том, что главная опасность Торшильда поймана? Разве не ты должен был сообщить мне такую прекрасную новость?

Мои претензии отражаются облегчением на лице оборотня. Видимо кто-то успел подготовиться к такому повороту и теперь меня ждут объяснения, после которых всё пойдёт так, как хочет один волк.