Таверна "Сытый волк" (СИ)

Он подошёл ко мне непринужденно и так обыденно, будто мы договорились здесь встретиться. С лёгкой улыбкой на мягких, притягательных губах Киллиам протянул мне руку и, прежде чем мой мозг снова заработал в нормальном режиме, я без раздумий вложила свою ладонь в горячие пальцы, что сомкнулись на мне не хуже сладкой ловушки. Того и гляди никогда не выпустит из своих силков.

Мужская улыбка стала шире, а затем Киллиам, как само собой разумеющееся, взял и… поцеловал мою руку. После такого мне удалось обуздать нервную дрожь, но вот моё сердце предательски забилось где-то у горла. Коварный оборотень сделал вид, что не заметил мой бешеный пульс на запястье, однако его глаза в тот же миг загорелись ярче. Не став “ловить меня с поличным” Киллиам медленно отстранился, продолжая пристально смотреть на меня и, при этом слишком явно наслаждаясь моей реакцией, резко притянул меня к себе.

Вздёрнув моё застывшее тело с лавки, и вынудив меня навалиться ему на грудь, Киллиам тихо сказать:

— Потанцуешь со мной? — а затем он добавил в голос тех самых гадких ноток с хрипотцой, чтобы выдохнуть мне на ухо: — Грех такой красивой девушке отсиживаться в тени.

В этот раз проклятый Купидон не стал ничего спрашивать. Он просто явился, выпустил в меня стрелу, которая застала врасплох моё бедное-бедное сердце, и тут же смылся, чтобы ему не перепало моей благодарности.

* * *

Узвар* — компот.

40.

Отчетливо понимая к чему всё идёт, я предприняла последнюю попытку сбежать, сказав:

— Прости, я не умею танцевать, — голос предательски дрогнул, но мне было уже всё равно. Сердце трепетало, а волнение от встречи превратилось в приятный уголёк, что всё сильнее тлел у меня в груди. Ещё чуть-чуть и моя, с таким трудом возводимая стена, рухнет.

Вроде бы простой и ненавязчивый способ отказа, который должен был помочь мне сохранить благоразумие, оказался встречен едва слышным раздражённым рыком. Уже привыкнув к тому, как Киллиам печётся о моём мнении, я опешила. Неужели такая мелочь смогла изменить его желание… чёрт, на ум не приходит более подходящего слова, как… потакать мне? И чем больше мы общались, тем чаще он стремился угодить. Или я просто хочу себя в этом убедить?

Чтобы не продолжать надумывать себе лишнего, я отклонилась и взволнованно посмотрела в лицо оборотня. Может так у меня лучше получится понять причину его грубой реакции. Киллиам выглядел слишком серьёзно, даже пугающе, а от недавней улыбки и следа не осталось. Будь на месте этого оборотня кто угодно, необязательно кто-то со второй ипостасью, то меня бы накрыло злостью. Потому что чаще всего именно ею я маскировала свой страх. И хоть моё сердце продолжало биться часто, но виной тому был не испуг. Причина крылась в волнении от близости мужчины, а ещё в гневе на саму себя.

Я так зациклилась на своих переживаниях, на собственных чувствах, что не учла одного — мужчина рядом израсходовал всё своё терпение. Он шаг за шагом, всё смелее ухаживал за мной, старательно показывал свои чувства, пока с моей стороны только и сыпались причины для обид. Чем ещё я отвечала на проявление симпатии? Понятно чем — бегством. При том бегством без оглядки, как от собственных чувств, так и от его симпатии, от его… любви, что даже сейчас плескалась на дне голубых омутов. Разве можно перепутать это чувство с чем-то другим? Точно нет. Пусть она может оказаться мимолётной, пусть в будущем перегорит как свеча, но сейчас эта любовь сильна и реальна.

А ещё было очевидно как день, что не мне одной не хватало наших неожиданных встреч.

Осознав всё это, я не удержалась и коснулась гладкой щеки Киллиама ладонью, свободной от горячей руки. Действие было осторожным, можно сказать неловким, но в точности повторяло то, что он делал постоянно, когда хотел показать, как относится ко мне. Лазурные радужки моментально растаяли, а лицо оборотня, моего оборотня расслабилось.

Киллиам прикрыл глаза, впитывая ласку, чтобы почти сразу распахнуть их и мягко сказать:

— Танец проще, чем кажется. Идём, сама убедишься, — несмотря на то, что он пытался не слишком давить на меня, в голосе оборотня проскользнула та самая нотка, не терпящая отказа. Почти принуждающая.

Мне бы взбунтоваться, потому что именно сейчас, когда мы, наконец, встретились, он не хочет считаться с моим мнением. Однако внутренний голос упрямо шептал: что нет, он как раз делает то, чего тебе хочется, именно то, в чём боишься признаться себе. И я, пожалуй, впервые в этом мире плюнула на доводы разума. Пусть завтра этот оборотень умчится в свои земли, пусть его именитые родичи найдут ему двуликую партию, хотя бы сегодня он побудет моим. Я же не железная. Не могу больше делать вид, что не понимаю, как его тянет ко мне, нет больше сил убеждать себя, что в голубых глазах, в которых я была красивой в любое время, застыл не только интерес к моей персоне, а настоящий голод, который в этот момент могу утолить лишь я. И что во мне сейчас не меньше ответных чувств.