Таверна "Зелёная фея" (СИ)

— Держись рядом, — голос его почему-то оказался хриплым. Он провёл рукой по воздуху, пока не наткнулся на Космину, и она тут же вцепилась ему в ладонь.

— Как ты думаешь, где мы? — зашептала она ему на ухо, прижимаясь грудью к плечу.

— В подвале.

Если бы не чернота вокруг, Робб был бы награжден скептическим взглядом, но увидеть что-то шанса у него не было.

— А вдруг здесь… что-нибудь страшное? — продолжала Космина.

— Что? Вздувшиеся банки с вареньем? — хмыкнул Робб, вспоминая Лоссу. Он был, конечно, редким язвой, но казался безобидным. Такие только воздух могут портить, а по-настоящему вредить — никогда.

Именно так думал Робб, когда вдруг услышал слабый голос:

— Вы не люди Лоссы?

Космина не вскрикнула, но вся задрожала мелкой дрожью и вжалась в Робба ещё сильнее. Будь она помельче, навроде Виары, забралась бы ему на руки.

— Нет, мы не с ним, — ответил Робб. Он не боялся кулаков и даже обнаженной шпаги не боялся, но слабый женский голос в полной темноте — от него не защитит грубая сила. А потом Роббу тоже стало страшно.

— Тогда, может быть, вы видели моего мужа? Тома?

Космина вдруг перестала дрожать. Не совсем, но она уже не тряслась и не дышала рвано и нервно. Она подалась вперед — Робб это почувствовал — и удивленно спросила:

— Марго? Марго Ротт? Это ты?

— Ты знаешь меня? — впереди послышалось шевеление, голос перестал быть призрачным, и в нём появилось даже какое-то подобие интереса. — Кто ты?

— Я Космина! Ты должна помнить меня. Я иногда продавала вам овощи.

— Космина… — невидимая Марго повторяла имя, будто пробовала его на вкус. — Космина.

— Кто это? — зашептал Робб куда-то в темноту.

— Рябая Марго, — зашипела Космина в ответ. — Хозяйка… твоей таверны.

У Робба замерло сердце. Ну да, все верно. Он знал, что хозяева таверны, в которой он стал самозванным владельцем, куда-то пропали. Он врал законнику, что знал, куда отправилась Кривая Марго, но ложь та была шита толстыми белыми нитями. Стоило ожидать, что однажды хозяйка объявится, отругает за самовольные перестановки в доме и выгонит к бурундовым тварям. А вон оно, как повернулось. Сидит Марго в подвале у мягонького трусливого Лоссы.

— Космина! Помню тебя, девочка. Золотые волосы такие. Ты как ни придёшь, у меня всяко клиентов больше становилось.

Где-то наверху послышались крики и торопливые шаги: их все ещё искали.

— Как ты здесь оказалась?

— Ох, то постыдная история. Мне волшебник один рассказал, как разбогеть. Печать помог сделать. В подвале. Надо было демона вызвать, и он нам таскал деньги. Много денег, — голос Марго стал тише, казалось, он выцветал или терял силу. — Мы не знали откуда. Радовались, как дураки. А потом к нам пришёл Лосса. Демон монеты у него таскал и рассказал о нас. За десяток человеческих жизней. Лосса требовал научить его делать печати, но мы и сами ничего не умели. Он забрал нас к себе силой. Мужа на работы чёрные отправляет, а я здесь сижу. Чтоб не убежал, значится. Только он… убежал.

Последнее слово Марго произнесла так тихо, что Робб едва расслышал его. Первым порывом его было оставить Марго в темнице. В конце концов, не он её пленил, и вины его в беде Марго нет. А таверна так и останется Виаре. От мысли о том, как девчонка расстроится, когда Робб приведет настоящую хозяйку, внутренности у него скручивались в мерзкий узел. Прежний Робб Кроу так бы и поступил: оставил заключенную там, где она есть, а может, и стукнул бы её для надежности. Но новый Робб стоял в темноте и пыхтел, решая необычную для себя моральную дилемму. Что за блажь? Откуда только взялась эта внутренняя потребность помочь?

— Робб, посмотри, я нашла замок! — возглас Космины вырвал его из сумбурных мыслей.

— О, конечно. Сейчас посмотрю. Тут же так светло, — раздраженно проворчал он. Ему бы очень хотелось додумать тревожащие мысли до логичного заключения, и это тоже было в новинку бывалому разбойнику.

— Прекрати паясничать, — её рука нащупала в темноте его запястье, потянула в сторону. — Вот тут, чувствуешь? Навесной.

Робб действительно почувствовал под пальцами шершавую металлическую дужку.

— Он же совсем старый, — сказал он, перетирая между подушечками ржавое крошево.

— Сможешь сбить?

— Космина, я не знаю. Здесь темно, и я не вижу, в каком он состоянии…

— Пожалуйста, — горячее дыхание обожгло его шею. Космина прижалась ближе. Вот же бурундова женщина. — Нельзя бросать бедняжку здесь.

Робб понимал, что следует простейшей манипуляции, и придумал для себя, что дело не в её хитрости, а в его волевом решении.

— Хорошо. Отойди.

Он сложил руки одну в другую наподобие кувалды, замахнулся и со всей силы ударил по решётке.

Промахнулся. Старые прутья загудели, и в тон им загудели кости. Рёбра ладоней взорвались болью, а Робб выругался. Цветасто. Может быть, даже грязно.

— Робб, как ты? — нежные руки легли ему на плечи. Судя по всему, нашли они их не с первого раза.

— Нормально, — сдавленно заверил он. — А мы точно хотим её спасать. Может, сами спасёмся да в таверну отправимся? В “Ежика” этого.

— “Ехидну”, — поправила Космина. — И что. полезет тебе мёд в горло после того.