Тавриз туманный

Во дворе и на улице около нашего дома было много дружинников, которые в случае необходимости могли отразить натиск врага. Кроме того, я знал, что Мирза-Ага Биллури больше не рискнет трогать нас, поэтому я приказал своему кучеру:

- Запрягай лошадей, нечего сидеть, надо ехать в контору.

- А как дома? - встревожился Мешади-Кязим-ага. - Вдруг они подтянут сюда большой отряд и ворвутся в дом? Кто спасет семьи наши?

- Не беспокойся. Мы все предусмотрели. Наши храбрецы незаметно для турок окружили все дома, где они поселились, их казармы и войска. Если какая-нибудь их группа свыше десяти человек выйдет в город, ее сейчас же разоружат. Мы могли бы сегодня же выгнать их из города, но пока нет необходимости опережать события.

Мешади-Кязим-ага заметно приободрился, он даже приосанился и заулыбался. Мы отправились в контору.

После происшествия в нашем доме, все соседи разбежались и заперлись в своих домах, на улицах никого не было видно.

За весь день к нам в контору зашел только Гулу-заде. Он сообщил, что Сардар-Рашид поехал в штаб Хелми-бека. Туда же вслед за ним прикатили на фаэтоне Мирза-ага Биллури и Кербалай-Гусейн Фишенкчи. Гулу-заде рассказывал также, что солдаты, стоящие на карауле у дома Сардар-Рашида, беседовали о событиях в нашем дворе.

В четыре часа за нами заехал фаэтон. Мешади-Кязим не вытерпел и едва, увидев кучера, спросил:

- К нам никто не приходил?

- Нет, после того, как те отправились восвояси, никого не было.

Я уже поставил одну ногу на ступеньку фаэтона, когда ко мне подбежал какой-то мальчишка и протянул записку.

Внимательно вглядевшись, я узнал его. Это был тот самый мальчишка-тавризец, который в свое время служил у американки мисс Ганны. Я посмотрел на адрес. Он был написан ее почерком. Я развернул сложенную вчетверо бумажку.

"Мой друг! Я снова дома. Буду ждать вас в девять вечера.

Ганна".

Положив записку в карман, я сел в фаэтон. Почему она приехала в Тавриз? Что привело ее сюда? Или, узнав, что русские ушли, она поспешила в этот беспокойный город? Или прибыла сюда как немецкая шпионка? Или, пользуясь благоприятным моментом, хочет забрать вещи? А может быть, ей трудно жилось в Курдистане, и она, надеясь на мою дружбу и покровительство, решила вернуться?

Дома мы застали всех в мрачном настроении, словно в трауре. Никто не говорил ни слова. Нина сидела у стола, подперев голову руками, и тоже молчала.

Мешади-Кязим-ага, расхрабрившийся после того, как узнал, что мы располагаем большими силами, подошел к ней и стал гладить ее по голове.

- Ну, чего ты боишься, Нина-ханум? Пока Мешади-Кязим жив, тебе нечего опасаться. Если хоть один волос упадет с твоей головы, я переверну вверх дном весь Тавриз.

Эти слова рассмешили всех. Первая раскатисто засмеялась жена Мешади-Кязим-аги, за ней его невестки и Нина. Невероятная трусость и паникерство старика были всем хорошо известны.

Выйдя из оцепенения, Нина снова начала обвинять меня.

- Сотни раз я говорила тебе: давай уедем. Но ты слушать меня не хотел. Ну, скажи, что удерживает нас здесь, что связывает с этим бурлящим котлом? Неужели всю жизнь мы должны провести в Тавризе? Если ты враг социальной несправедливости, поборник прав человеческих, ты мог и в России примкнуть к борцам против царского самодержавия. Разве не так?

Мешади-Кязим-ага, всегда боявшийся семейных ссор, попытался переменить тему разговора.

- Аскеров, ворвавшихся к нам, я сам хотел поймать, чтобы расправиться с ними, но молодец Гасан-ага, опередил меня! Жаль, что я не успел.

Женщины снова разразились хохотом. А Гасан-ага, улыбаясь, повернулся к Мешади-Кязиму.

- Я сразу разгадал ваш план. Ваши трясущиеся руки показывали, какое огромное чувство гнева бушует в вас. Но что я мог поделать! Я тоже горел желанием наказать их за самоуправство. Вы уж меня извините, что я лишил вас такого удовольствия.

Слова Гасан-аги вызвали всеобщий смех. Его сестры и их мужья тоже развеселились. Даже лицо Нины прояснилось. Заметив, что она успокаивается, я подошел к ней:

- Мой неустрашимый друг! Ты прекрасно знаешь, что у нас совсем другие условия борьбы, чем в России. Русская революция 1905 года явилась толчком для подъема освободительного движения на всем Востоке. Мы должны без устали бороться за его расширение, должны поднимать массы против угнетателей и эксплуататоров. Необходимо освободить народы Востока, уничтожить косность, суеверие - лютых врагов наших народных масс. Подумай, имеем ли мы право отказаться от исполнения своего священного долга? Честно ли, не довершив начатое, уехать отсюда?

Нина задумалась, потом подняла на меня свои ясные глаза.

- Ты, конечно, прав, но мне очень тяжело, я так беспокоюсь за тебя!

ПЕРЕПИСКА С ХЕЛМИ-БЕКОМ

В громадной столовой женщины накрывали стол на пятьдесят человек. В это время послышался стук в дверь. Тутунчи-оглы, возвратившийся в город после прихода турецкого отряда, пошел открыть. Через минуту он вернулся.

- Там пришли офицер и четыре аскера с письмом от Хелми-бека. Он говорит, что ему приказано отдать письмо лично вам.