Тавриз туманный

С первого дня приезда в Тавриз наследного принца, русский консул перестал замечать Сардар-Рашида, избегал его, хорошо зная, что принц терпеть его не может. Консул усиленно искал новых агентов в свите принца, а старые за ненадобностью были забыты. Такова участь всех предателей. Враг, пользующийся их услугами, не может их уважать. Пока они нужны, вокруг них создают видимость почета, но стоит агенту потерять свое значение, как вчерашние хозяева, выпивавшие с ним не один бокал вина, делают вид, что не знают его. Так получилось и с Сардар-Рашидом, предававшим за гроши свой народ.

Полковник Березовский последовал совету Сардар-Рашида и подписал приказ об аресте Тутунчи-оглы. К счастью, я узнал об этом заблаговременно и, велев Асаду не показываться на улице, бросился искать Березовского. Я знал, что в последние дни он арестовал многих противников русской ориентации, но, получив тысячу туманов, освободил их. Об этом говорил весь Тавриз. Фамилия Березовского стала до некоторой степени символом алчности и продажности. Естественно, такой человек не мог вызвать к себе уважения, но ради спасения Тутунчи-оглы я решил встретиться с этим беззастенчивым взяточником. Я попросил Мешади-Кязим-агу разнюхать в городе, на что более всего падок полковник. Джавад, ведавший снабжением русского консульства, мог встретиться с ним в любое время, но вряд ли он сумел бы дать ему взятку. Тем не менее Мешади-Кязим-ага решил поговорить с Джавадом и вечером рассказывал мне:

- Полковник успел в короткий срок так набить кошелек золотом, что теперь мечтает только о бравом коне обязательно белой масти.

- Почему белой, а не другой?

- Говорят, у него был красивый белый конь. Он захворал и околел. К тому же в его полку у всех офицеров кони белые.

Несколько дней подряд я был занят только тем, что искал повсюду белого коня, притом упитанного, хорошей породы. Наконец, мне сказали, что у некоего Мешади-Гаджи с Кавказа, известного в Тавризе по имени аробщик-Гаджи и имевшего немалые боевые заслуги во времена Саттар-хана, есть конь, такой, какой мне нужен. Я послал за ним слугу и просил прийти в гости. Он тут же пришел и предложил мне своего коня в дар.

- Я, - пошутил он, - делаю это от всей души, а не как тавризцы: коня ни за что не отдадут, а языком болтают без конца только из показной вежливости.

Мы все расхохотались.

На утро он прислал коня. Действительно, во всем Тавризе равного ему нельзя было сыскать. Я не сомневался, что жандарм клюнет на эту приманку.

* * *

На следующий день я получил письмо от полковника Березовского. Он приглашал меня к себе в одиннадцать часов. Я поехал на фаэтоне Мешади-Кязим-аги. Денщик сообщил ему о моем приезде, и он очень быстро принял меня. Войдя, я поздоровался, снял папаху и остановился в ожидании приглашения сесть.

Березовский окинул меня любезным взглядом и вежливо сказал:

- Очень извиняюсь, но вынужден просить вас немного подождать. Я должен принять одного иранского купца по очень важному делу. Я быстро кончу с ним, а потом внимательно выслушаю вас.

Выходя из его кабинета, я слышал, как он позвал денщика и приказал пригласить к нему иранского купца. Что ответил денщик, я не расслышал, но только через несколько секунд сам Березовский вышел в коридор, взял меня под руку и ввел в кабинет.

- Пойдемте, я вам очень рад, дорогой друг.

Он снова начал благодарить меня за помощь его семье, потом заметил:

- Мне известны ваши героические заслуги перед родиной и императорским правительством. Я знаю, как мужественно вы вели себя, когда турки временно оккупировали Тавриз. Но мне очень жаль, что ваш брат позорит ваше имя. Он состоит членом подпольной революционной организации, и военные власти вынуждены арестовать его.

Я попросил разрешения закурить. Березовский протянул мне свой портсигар. Я поблагодарил за любезность, закурил свою папиросу и задал ему вопрос:

- У вас есть соответствующие доказательства о предательстве моего брата?

- Пока нет. Нам еще не удалось задержать его.

- По-моему, данные надо иметь до ареста и на основании их принимать решение посадить человека за решетку. Вы должны были потребовать документы, веские доказательства у тех, кто оклеветал моего брата. Поверить голословному заявлению его врага и отдать приказ об аресте? Считает ли господин полковник удобным это? Конечно, вы меня простите, не мне вас учить!

- Нет, документов у меня не имеется. Сведения о вашем брате сообщило мне такое лицо, у которого я неправомочен требовать документы и доказательства.

- Откуда вам известно, что сообщение это не имеет под собой личной почвы?

- А чем вы докажете, что оно вызвано личными мотивами?

- Никто во всем Тавризе, кроме Сардар-Рашида, не мог сочинить такую мерзкую клевету на моего брата. И это потому, что мой брат мешает ему жениться на собственной сестре.

При этих словах полковник вскочил с кресла, потом сел обратно.

- Он хочет жениться на своей сестре?