Тазик уныния для Кощея

Пока Петя был в бане, Баба-Яга приготовила зелье. Она использовала ивовую лозу, чтобы слова были хлёсткими, молодую крапиву, чтобы зубы у чтеца не сжимались, и горький пустырник для снятия волнения. Подсластила зелье мёдом и поднесла гостю.

После того, как Петя глотнул волшебный напиток, он гордо выпятил грудь, поднял подбородок и глядя Бабе-Яге в глаза заговорил громко и чётко:

Хорошо мальчишкой быть,

И в карманах всё носить.

Не бояться пауков,

Ни лягушек, ни жуков…

Плохо то, что у мальчишек

Синяков полно и шишек!

Баба-Яга зааплодировала.

– Ну вот! Другое дело! – довольно кивала она. – Давай-ка я тебя из леса выведу, а то у нас тут места дикие… мало ли… а ты теперь с выражением… жалко будет, если пропадёшь…

Она посадила Петю в ступу и доставила на опушку леса, прямо к речке, через которую был перекинут мостик. А оттуда Пете до дома было рукой подать.

Через несколько дней пришло письмо от Пети:

«Дорогая Яга! Спасибо большое. Я получил пятерку за стих. И меня выбрали на конкурс чтецов. Петя»

Баба-Яга улыбнулась, вспомнив эту историю, и её железные зубы сверкнули на солнце.

– Эх… давненько я ничего в книгу-то не записывала… Да и не заходит ко мне что-то никто… Раньше всё время шастали. Заблудятся – ко мне, царевну ищут – ко мне, как Кощея победить – тоже ко мне … а сейчас…

Старуха вдруг зашевелила своим длинным, похожим на слишком толстую запятую, носом.

– Ффух! Накаркала! Чую гости ко мне идут, – она захлопнула книгу и привстала. – Ой нет… не идут – бегут, так бегут, что аж земля трясётся. – Яга приложила ладонь уху. – Ого… а шумят-то как… хорошо ещё, что я глуховата стала…

Баба-Яга отнесла книгу в избушку, вернулась во двор, обнесённый забором, и стала ждать услышанных и унюханных гостей.

Через несколько минут калитка со стуком распахнулась, и во двор пожаловали сапоги-скороходы. Они оббежали вокруг избушки, которая беспокойно топталась. Её тревожил шум. Сапоги сбросили скорость, перешли на шаг и замаршировали на месте точно перед Бабой-Ягой.

– Стой, раз-два! – скомандовала старуха, и сапоги остановились. – Что за трезвон?!

Правый сапог подпрыгнул.

Яга запустила в него руку и выудила орущие часы.

– Аааа!!! Кощеев злобудильник! – покачала головой она. – Что же это? Бессмертный халтурит? Время творить гадости, а он отлынивает, – пробормотала она. – Как же он отключается… – она поскребла затылок, обёрнутый цветастым платком. – Вспомнила… Гадость надо сделать, тогда замолчит…

Старуха растерянно оглянулось. Не так-то просто сделать гадость без подготовки.

Тут во двор вбежал Брякобор. Он тяжело дышал, а лицо его было цвета варёной свёклы.

«Извини, касатик, так надо…», – подумала Яга и подставила бегуну подножку.

Брякобор шлёпнулся на сапоги-скороходы, которые возмущённо взбрыкнули, от чего Брякобор перекувыркнулся.

Злобудильник замолчал. От внезапно наступившей тишины заложило уши.

– Ой… наконец выключился, – сказал Брякобор поднимаясь и отряхиваясь.

– Это ненадолго, – развела руками Баба-Яга.

– Как это? – побледнел Брякобор.

– А вот так… – Баба-Яга открыла часы. Видишь стрелки разошлись в разные стороны совсем не намного. Потому что гадость была сделана мелкая – всего лишь подножка. Скоро стрелки снова соединятся, и тогда снова начнётся трезвон. Надо какое-то злодеяние покрупнее совершить, тогда и передышка побольше будет…

– Бедный я бедный, – застонал Брякобор. – Нет мне покоя.

– Ты лучше сказывай, почему злобудильник в сапоге оказался, а сапоги ко мне прибежали, – прищурилась Баба-Яга. – Кощей что ли шутить со мной вздумал, м? – старуха подбоченилась.

Брякобор попятился.

– Нет, это я. Не знал как он выключается, вот и …

– Тьфу ты! А Бессмертный где?

– Ушёл…

– Куда ушёл? – Яга выронила злобудильник.

– На пенсию, – вздохнул Брякобор. – Меня за главного оставил.

– Тебя?! – старуха схватилась за сердце. – Ты же бестолковый!

– Я – толковый, – обиделся Брякобор. – Мне просто всё лень…

– Вот я и говорю, чего удумал этот старый пень! Какая ещё пенсия!?

– Сказал, что с него хватит и ушёл…, – нахмурился Брякобор.

Баба-Яга подскочила к Брякобору, схватила его за плечи и потрясла.

– Куда ушёл-то? Куда? Где конкретно эта пенсия?

– Это он не сказал…

– А ну-ка, – прищурилась Яга, – сказывай, чего натворил?!

– Я?!!! – округлил глаза Брякобор.

– Не мог Кощеюшка, яхонтовый наш злодеюшка, ни с того, ни с сего… Не таращи глаза!!! Не поможет! Я тебя насквозь вижу!

– Случайно же вышло, – хлюпнул Брякобор. – Я нёс, а оно на него попало, а он позеленел…

– Что ты несёшь?!!!! Тьфу ты! Чтоб тебе пропасть!!! – дряхлая на вид Яга продолжала трясти упитанного Брякобора как будто тот был ковром, из которого непременно надо вытрясти пыль. – Что ты тогда нёс и что попало?!

– Уныние! – крикнул Брякобор.

– У…, – Баба-Яга оставила Брягобора в покое и отступила на пару шагов, словно хотела получше его разглядеть. Глаза у Брякобора сошлись на переносице, а голова продолжала подрагивать. – Уныние…, – прошептала она. – Ну теперь всё понятно… довёл учителя… ученичок, – прошипела старуха.

Брякобор схватился за голову, чтобы остановить тряску.