Тбилиси. Биография города

Пестрая баня, она же Голубая, или Орбелиановская

Серная вода, мыльный полотняный пузырь и терщики с шерстяной варежкой – все как у Пушкина. Смешно, что, согласно некоторым источникам, баню построили в 1840 году, а Пушкин в ней, как все уверяют, побывал, хотя он-то в Тифлисе был в 1829 году.

Александру Дюма, прожившему в Тбилиси несколько месяцев, приписывают любовь к серным баням – якобы он посещал баню каждый третий день. В его же пересказе известна история, как банщики умудрились уронить в горячую воду завернутого в простыню армянского епископа. Кинулись спасать, но поздно: «Извлекли из кипятка вареным».

Дюма оставил и самые восторженные отзывы о местном знаменитом мыльном массаже, и звучат они так: «Полное и несказанное блаженство».

* * *

«Путешествие в Арзрум» – произведение Александра Пушкина в жанре травелога, написанное в 1829–1835 годах.

«Отроду не встречал я ни в России, ни в Турции ничего роскошнее тифлисских бань. Опишу их подробно. Хозяин оставил меня на попечение татарину-банщику. Я должен признаться, что он был без носу; это не мешало ему быть мастером своего дела. Гассан (так назывался безносый татарин) начал с того, что разложил меня на теплом каменном полу; после чего начал он ломать мне члены, вытягивать суставы, бить меня сильно кулаком; я не чувствовал ни малейшей боли, но удивительное облегчение. (Азиатские банщики приходят иногда в восторг, вспрыгивают вам на плечи, скользят ногами по бедрам и пляшут по спине вприсядку, е sempre bene.) После сего долго тер он меня шерстяною рукавицей и, сильно оплескав теплой водою, стал умывать намыленным полотняным пузырем. Ощущение неизъяснимое: горячее мыло обливает вас как воздух! NB: шерстяная рукавица и полотняный пузырь непременно должны быть приняты в русской бане: знатоки будут благодарны за таковое нововведение. После пузыря Гассан отпустил меня в ванну; тем и кончилась церемония».

Бани – традиционное место работы азербайджанцев в Тбилиси. Они и живут локально вокруг площади бань – рядом с мечетью Джума на Ботанической улице, с другой стороны площади.

Услуги мойщика и массажиста обговариваются отдельно.

Продолжая двигаться вдоль речки Цавкисисцкали по ущелью в банном квартале, путник добредет до водопада Легвтахеви в Инжирном ущелье – буквально в 5 минутах ходьбы от бань, в самом центре города.

Живописное ущелье Легвтахеви начинается у Орбелиановской бани и заканчивается, изгибаясь, водопадом, который образует речка Цавкисисцкали, протекающая через Ботанический сад. Она падает со скалы, пробивая ущелье, по которому впадает в Куру. Сегодня ущелье – одно из самых посещаемых туристами мест в грузинской столице. Ежедневно тут бывают тысячи людей. Легвтахеви до реставрации помнили только историки. Это ущелье было много лет спрятано в глубину серных бань. В советское время тут был коллектор, над ним проходила дорога. Лишь в 2011 году началась реконструкция, после того как остатки старых построек были убраны, построили пешеходные мосты и дорожки.

Гуляя по ущелью, можно смотреть вверх – на старые кварталы домов поздней средневековой застройки по стенам скал: бывшая мечеть, дома зороастрийцев, типичные грузинские дома XIX века – с балкончиками. Сегодня они отреставрированы, и балкончики выглядят еще более грузинскими, чем на архивных фотографиях.

Я в Грузии. Я никого не знаю.
Чужая речь. Обычаи чужие.
Как будто жизнь моя загнулась с краю,
Как будто сплю – и вижу голубые
Холмы. Гуляет по двору сорока.
Когда б я знал, зачем, забыв гнездовье,
Ума искать, и ездить так далеко,
Как певчая говаривала Софья.
Ах, видишь ли, мне нравится балкончик,
Такой балкончик, длинный, деревянный.
Прости меня, что так ответ уклончив,
Как этот выступ улочки гортанной.
Не унывай: ведь то, что с нами было,
Не веселей того, что с нами будет.
Ах, видишь ли, мне нравятся перила,
А все хотят, чтоб здания и люди.
Само собой и здания и люди!
Но погибать я буду – за балкончик
Я ухвачусь – и выскочу из жути,
И вытру пыль, и скомкаю платочек.
Меня любовь держала – обвалилась.
Всех тянет вниз, так не сдавайся ты хоть,
Ах, Грузия, ты в этой жизни – милость,
Пристройка к ней, прибежище и прихоть!

Александр Кушнер