Тчаи: Сага странствий (переработанный перевод)

— Любопытное стечение обстоятельств! — объявил Кизант. — Один из людей дома Золота и Сердолика, некий Дордолио, явился, дабы в свою очередь заявить права на вознаграждение.

— Прогоните его, — сказал Рейш. — Как вы сами сможете убедиться, он почти ничего не знает.

— Моя дочь мертва?

— Увы, да. Она бросилась в море и утонула после того, как у нее произошел психический срыв.

Лорд Кизант еще выше поднял брови.

— Ее охватило «авайле»?

— Да, очевидно.

— Где и когда?

— На борту корабля «Варгаз» три недели назад, на полпути сюда.

Кизант опустился в кресло. Рейш напрасно ожидал приглашения сесть; он подумал, что не стоит делать этого без разрешения. Наконец лорд Голубого Нефрита бесцветным голосом произнес:

— Судя по всему, она перенесла страшное унижение.

— Тут я ничего не могу сказать. Я помог вашей дочери спастись от жриц Тайного женского культа, после чего она находилась под моей охраной и покровительством. Леди Шар Зарин очень хотела вернуться в Кет и убеждала меня отправиться вместе с ней, заверив, что здесь я могу рассчитывать на гостеприимный прием и вашу благодарность. Но, как только мы отправились в путь, она стала мрачной и замкнутой; когда мы пересекали океан Драсчад, как я уже говорил, леди бросилась за борт и погибла.

Пока Адам говорил, на лице Кизанта отразилось множество различных эмоций.

— И теперь, — произнес он ледяным тоном, — после того, как моя дочь умерла при обстоятельствах, о которых я даже боюсь подумать, вы спешите к ее отцу, чтобы заявить о своем праве на награду!

Рейш ответил также холодно:

— Я не знал и сейчас ничего не знаю о том, что вы называете «наградой». Я приехал в Кет по различным делам, наименее важным из которых было нанесение вам визита. Вижу, что здесь не считают необходимым следовать элементарным нормам вежливости, принятым в цивилизованном мире, и поэтому вынужден немедленно уйти. — Адам коротко поклонился и направился к двери. Стоя на пороге, он повернулся и добавил: — Если пожелаете узнать еще что-либо относительно вашей дочери, расспросите Дордолио, которого мы подобрали в Коаде.

Рейш покинул комнату. До него донеслись слова лорда, произнесенные вполголоса:

— Вы очень странный субъект, Адам Рейш.

В холле его ожидал мажордом, на сей раз продемонстрировавший лишь слабое подобие улыбки. Он махнул в сторону плохо освещенного прохода, выкрашенного в красный и синий цвета.

— Сюда, господин.

Рейш не стал его слушать. Пройдя гигантское фойе, он покинул дворец через парадный вход.

Глава 7

Рейш направился к «Приюту» на Овале, по пути стараясь уловить своеобразный характер города и понять странные особенности в характере его жителей. Пришлось признать, что план построить небольшой космический корабль, казавшийся по крайней мере реальным в далекой Пере, теперь выглядел совершенно невероятным. Рейш ожидал встретить благодарность и поддержку лорда Голубого Нефрита, но наткнулся на неприкрытую враждебность. А если говорить о научно-технических достижениях яо, то они тоже не вдохновляли: проезжавшие мимо машины подтверждали его мнение. Они казались надежными, однако их создателей больше волновала элегантность дизайна и экстравагантная роскошь, чем удачное решение. Двигатели черпали энергию из загадочных батареек, производимых дирдирами, и небрежное соединение разных технологий сказывалось на работе механизмов, что говорило о неумении или отсутствии старания у конструкторов. Все модели были разными, словно каждую изготовляли по индивидуальному проекту.

Уровень промышленного развития в Кете явно недостаточен для исполнения его замысла, решил Рейш. Без стандартного набора компонентов, без компьютеров, тысячи разных приборов, инструментов и датчиков, не говоря уже об умелых и добросовестных инженерах и техниках, сооружение даже самого примитивного межпланетного звездолета становится невероятно трудной задачей — во всяком случае, он наверняка не доживет до ее успешного воплощения.

Рейш дошел до небольшого парка; здесь все покрывала тень, которую отбрасывали величественные, словно колонны, черные деревья с красновато-коричневыми жесткими листьями. В центре возвышался массивный монумент. Дюжина мужчин, державших в руках странные инструменты, грациозно изгибаясь, исполняли какой-то жутковатый ритуальный танец вокруг женской фигуры, стоявшей с воздетыми руками и запрокинутой головой. Каменное лицо, обращенное к небу, искажала гримаса. Что это — горе? Отчаяние и боль? Экстаз? Радость прозрения? Так или иначе, монумент производил мрачное впечатление, тревожа потаенные уголки рассудка, словно мышь, шуршащая где-то в стене. Памятник показался Адаму очень древним. Сколько он простоял? Тысячи лет? Кто знает...

Из-за деревьев показались девочка и совсем маленький мальчик. Дети остановились, разглядывая Рейша; потом все их внимание поглотили застывшие в странных позах фигуры, сжимавшие зловещие инструменты... Адам в самом мрачном настроении продолжил свой путь и вскоре добрался до «Приюта путешественников». Траза и Анахо нигде не было видно, однако они сняли номер — четыре комнаты с видом на Овал.