Te Amo (СИ)

Пытаясь достучаться до подруги, Тамао и Пилика сели рядом, и, как только Пилика хотела ее поднять, Таммамура сказала ей отойти, так как в таких случаях нельзя совершать никаких резких движений. Морти, что прибежал с очередной порцией воды, подкатил к Киояме на корточках, подставляя стакан трясущейся рукой. Он сам был уже на пороге обморока.

Пытаясь спросить у Анны о том, как она, или прося о том, чтобы она хоть как-то отреагировала, они не заметили, как девушка, в очередной раз тихо захрипев, прошептала сквозь сцепленные зубы:

- М-микаэла…

***

Вески дернулись и вот уже через секунду начинают медленно и аккуратно приоткрываться, впуская белоснежный свет. Несколько раз проморгавшись и зажмурившись от слишком яркого освещения, Микаэла со стоном полностью открыла глаза, оглядываясь, пытаясь понять, что же с ней случилось и где она находится. Мыслей по этому поводу пока не было, ибо место, которое она могла видеть лишь с положения лежа, ей знакомо не было.

Приподнявшись и сев попой на землю, Гонсалес стала с интересом изучать окружающий ее мир и пространство, чувствуя, что что-то тут совсем не так, как ей бы хотелось. Все было каким-то серым, блеклым, похожим на задымленную кем-то комнату без дверей и окон, которых ей не хватало. Только она хотела встать, как голову прознает недавнее, совсем свежее воспоминание.

Она не дошла. Оставалось совсем чуть-чуть, лишь несколько шагов, а она просто мешком упала на снег, по-крайней мере она была в этом уверена, так как ее последнее воспоминание обрывалось уже на полете. Духа она не видела, даже издалека, а поэтому то, что сейчас она находится не пойми где, пугало ее еще больше.

- Дура! - послышался громкий, рассерженный и такой…знакомый голос?

Сглотнув, Микаэла медленно, очень медленно начинает поворачивать голову в ту сторону, откуда был предположительно слышен ею голос. Руки начали медленно трястись, а тело мгновенно покрылось мелким стадом мурашек, а ведь она даже еще не повернулась. Но через секунду она это сделала и, сразу же сжав ладони в кулаки и чувствуя, как слезы медленно подступают к горлу, промямлила:

- Я-ямато?

- Дура, ты что натворила! - бесновался парень, целый и здоровый стоя и возвышаясь над испанкой. - Какого черта?!

- Я-ямато, ты жи…

- Тебя не должно тут быть, ясно?! Ясно тебе?! - схватив подругу за руки и потянув наверх, поставив ее на ноги, вскипел Куроко, кажется, пребывая вне себя. - Я велел дойди до самого конца, а не умирать, идиотка!

========== Глава 58. Все плохое когда-нибудь кончается… ==========

Наша любовь была нитью в этом лабиринте, сетью под канатоходцем,

Единственной реальной вещью в моей странной жизни, которой я всегда мог доверять.

Одри Ниффенеггер. Жена путешественника во времени.

Проигнорировав очередной громкий выкрик друга прямо в лицо, сопровождаемый многочисленными растрясками и не очень лестными отзывами о самой девушке, Микаэла, хлюпнув носом, улыбнулась во весь рот, чувствуя, как внизу живота разливается приятное тепло. Не придавая особому значению, что парень, возможно, говорит что-то важное - действительно важное - брюнетка, не отводя счастливого и заполненного слезами взгляда с голубых глаз своего лучшего друга, по какой-то причине начала его пристально разглядывать.

Его редкие, чуть ли не прозрачные, но такие милые веснушки, что были рассыпаны по его тонкому и аккуратному носу, за который в детстве Микаэла очень любила дергать, тем самым выводя из себя бедного мальчишку. Опускает глаза на его руки, что покоятся на ее небольших плечиках. Его небольшой шрам, покоившийся прямо на запястье, но совсем-совсем незаметный для человеческого, повседневного глаза, ведь кожа Ямато была почти такого же тона, как и сама рана. Но Микаэла никогда не отбирала у себя шанса на то, чтобы лишний раз выглянуть на эту памятную боевую рану. Такую неприметную, но очень и очень важную.

Когда они были совсем детьми, с все тем же детским умишкой и ветерком в голове, который заставлял их резвиться во дворе своих домов с утра до ночи, и случилось это событие, что и сейчас девушка вспоминает одновременно и с улыбкой и содроганием. Почему-то именно сейчас ей захотелось вспомнить это. Вспомнить в тот момент, когда ей уже в очередной раз кажется, что ее не бросили. Такую на то время вредную и, увы, не изменившуюся дурочку.

Ей было каких-то десять или одиннадцать лет, но уже тогда, стоя за - на то время - широкой спиной своего друга, она крепко сжимала небольшие кулачки и, выступая вперед, старалась показать себя как можно смелее и увереннее, но поверьте, уверена она была скорее не в себе, а в мальчишке, что с ухмылочкой стоял за ней и в любую минуту был готов поставить ее уже за собой. Защитить от обидчиков, представ перед ней, как и обычно, великим и бесстрашным героем.